Посмертный портрет - Нора Робертс

Рорк был поражен и заинтригован.

– Луиза давно говорила мне о саде, но я и представления не имел, что это так замечательно. Тут действительно очень красиво. И в воздухе что-то такое слышится, верно?

– Что же?

Он погладил блестящие листья какого-то вьющегося растения.

– «Вы давили и глушили меня, но я выжил. Выжил и зацвел. И будьте вы все прокляты!» – пробормотал он и покачал головой. – Прошу прощения.

– Не за что. – Мойра еле заметно улыбнулась. – Я и сама так подумала, когда пришла сюда впервые. Кажется, Луиза не напрасно молится на вас.

– Она лицо заинтересованное, – усмехнулся Рорк. – Я даю ей деньги. Спасибо за то, что показали мне сад, миссис О'Баннион… К сожалению, мне пора уходить. Меня уже ждут.

– Должно быть, вы самый занятой человек на свете. Признаться, я не ожидала, что всемогущий Рорк станет любоваться садом на крыше. Какими-то бобами и турнепсом.

– На меня произвела сильное впечатление их живучесть… Рад был познакомиться с вами, миссис О'Баннион.

Он протянул руку, и Мойра задержала ее в своей.

– Я знала вашу мать, – неожиданно сказала она.

Рорк резко высвободил руку. Его глаза превратились в два куска льда.

– В самом деле? Я о себе этого сказать не могу.

– Значит, вы не помните ее? В самом деле, с какой стати… Я и вас знала в Дублине. Правда, тогда вам было всего полгода.

– Моя память не так сильна. – В голосе Рорка не осталось и следа благодушия; теперь он говорил тоном обитателя дублинских трущоб. – Чего вы хотите?

– Не денег, не услуг и ничего того, что люди пытаются из вас выжать. Понимаете, не все продаются, – с оттенком нетерпения ответила Мойра. – Мне нужно всего несколько минут вашего личного времени. Может быть, спустимся ко мне в кабинет? Там нам никто не помешает. Думаю, я смогу рассказать вам кое-что интересное.

– Если о ней, то это мне неинтересно. – Он вызвал лифт, явно желая как можно скорее оказаться подальше отсюда. – Мне наплевать, кто она, где находится и чем занимается.

– Это невежливо, а для ирландца и вовсе непростительно. Ирландцы любят своих матерей.

Рорк так посмотрел на нее, что Майора инстинктивно отпрянула.

– Она бросила меня, и с тех пор я прекрасно без нее обходился. Я не собираюсь тратить время на разговоры о ней. И на личные беседы с вами тоже. Луиза считает вас ценным приобретением, но лично мне так не кажется. Если вы будете мне надоедать, вылетите отсюда в два счета!

Мойра вздернула подбородок и расправила плечи.

– Десять минут в моем кабинете. Если после этого вы будете настаивать, я подам заявление об уходе. Я чувствую за собой долг и начинаю понимать, что слишком долго откладывала его возвращение. Мне не нужно от вас ничего, кроме времени!

– Десять минут, – бросил он.

Они миновали несколько комнат для занятий, маленькую библиотеку и оказались в кабинете Мойры. В прохладной комнате стояли аккуратный письменный стол, маленький диван и два удобных кресла.

Мойра молча достала из холодильника две бутылки лимонада.

– Я работала в Дублине на телефоне доверия, – начала она. – Только что закончила университет, писала диссертацию и думала, что знаю все на свете. Собиралась стать частным психотерапевтом и зарабатывать кучу денег. Дежурство на телефоне доверия было частью моей учебы.

Она протянула Рорку бутылку.

– Именно я сняла трубку, когда позвонила ваша мать. Я по голосу поняла, что она совсем молодая. Еще младше меня и смертельно напугана.

– Судя по тому, что я о ней знаю, едва ли.

– А что вы о ней знаете? – парировала Мойра. – Тогда вы были младенцем.

– Когда она ушла, я был немного старше.

– Ушла? Черта с два! Сиобан не бросила бы вас даже в том случае, если бы ей приставили нож к горлу!

– Сиобан? Я так и знал, что вы что-то путаете или просто лжете. Ее звали Мег, и она бросила меня, когда мне не исполнилось и шести лет. – Желая поскорее покончить с этим, Рорк поставил бутылку на стол. – Чего вы хотите?

– Ее звали Сиобан Броди, что бы ни говорил вам этот ублюдок. Когда она приехала в Дублин из графства Клэр в поисках работы, ей было восемнадцать. Но бедняжке пришлось несладко… Черт побери, посидите на месте хоть пять минут!

Мойра прижала ко лбу холодную бутылку.

– Я не догадывалась, что это будет так трудно, – пробормотала она. – Я всегда думала, что вы очень похожи на отца, а когда перешла сюда работать, усомнилась в этом. То, что вы построили это убежище, изменило мое мнение о вас. Раньше я считала вас вторым Патриком Рорком.

«Хорошая актриса, – подумал Рорк. – Внезапная перемена тона. Горечь и усталость…»

– Мне совершенно безразлично, что вы обо мне думаете. И что думает кто бы то ни было.

Мойра тоже поставила лимонад на стол.

– А то, что Патрик убил вашу мать, вам тоже безразлично? Я уверена в этом так же, как в том, что стою здесь.

Рорка бросило сначала в жар, потом в холод, но он не моргнул глазом.

– Она ушла.

– Сиобан бросила бы вас только мертвой! Она любила вас всем сердцем. Называла вас angel – своим ангелом…

– Миссис О'Баннион, ваше время истекает, а вы еще не предложили мне то, что я мог бы купить.

– Значит, вы тоже можете быть жестоким. – Она кивнула, взяла бутылку и машинально сделала глоток, словно только для того, чтобы чем-то занять руки. – Что ж, я этого ждала и не ошиблась. Я ничего вам не продаю. Просто говорю, что Патрик Рорк убил Сиобан Броди. Доказать это нельзя. Даже если бы я тогда набралась смелости и обратилась к копам, они не стали бы меня слушать. Вся полиция была у него в кармане. Любой из подонков, которыми он командовал, поклялся бы, что она просто сбежала. Но это была ложь.

– То, что мой отец убивал, для меня не новость. Как и то, что он подкупал полицейских, прикрывавших эти убийства. – Рорк пожал плечами. – Если вы хотите шантажировать меня его преступлениями…

– О, черт! Деньги – это еще не все!

– Но многое.

– Она была вашей матерью!

Рорк слегка наклонил голову, демонстрируя вежливый интерес.

– Почему я должен вам верить?

– Потому что это правда! Я ничего не приобретаю, рассказывая ее. И даже не избавляюсь от мук совести. Понимаете, я все тогда сделала не так. С самыми лучшими намерениями, но совершенно не так, потому что считала себя слишком умной. А поскольку я любила ее, это до сих пор не дает мне покоя.

Она тяжело вздохнула и вновь отставила бутылку.