Добро пожаловать в Купер - Тарик Ашканани

все от начала до конца. Если ждать до темноты, можно опоздать. Я вновь посмотрел на часы, на конверт, в котором они лежали. Подумал о досье Фостера. Вспомнил слова Брайана Акермана, сказанные им в «Божьей коровке». Что мы сделали. Я пока не обращался к Джо за разъяснениями, но детали мозаики начали понемногу складываться сами.

Три женщины весной 95‐го. Их убил Фостер, это подтверждали фотографии с камер наблюдения из его досье. Джо, когда пришел ко мне домой, сказал, что они нашли отпечаток Фостера у Келли Скотт на поясе. Частичный отпечаток, так он сказал. Такой аргумент для любого судьи сгодится.

Но теперь я уже не был так во всем этом уверен. Судя по отчету Боба о вскрытии, когда мы вышибли Фостеру входную дверь, он уже был одной ногой в могиле.

Моя пуля просто ускорила дело. Схватить и насмерть задушить сопротивляющуюся девушку ему было бы не под силу.

Но если я прав, значит, отпечаток Фостера на поясе Келли подделан. Кем? Я не сомневался, что это дело рук Джо. Удобная причина для того, чтобы потом оказаться в нужном месте, вырубить меня и забрать мой револьвер. Так у него появились мертвый подозреваемый и рычаг давления на напарника, которого он даже смог заставить поучаствовать в ограблении полицейского транспорта. Отличный план.

Теперь я знал, что отпечатки пальцев Фостера все еще находятся в его досье. Что еще хуже, частичный отпечаток с ремня Келли Скотт был оставлен тем же большим пальцем, что и отпечаток, обнаруженный на пуговице блузки Ширли Стивенс в 95‐м. Не об этом ли говорил Брайан Акерман? Что мы сделали. Три женщины мертвы, город вот-вот взорвется. Брайан и Джо фальсифицируют улики, подбрасывая отпечатки пальцев Фостера? И что, теперь история повторяется?

Я не поработал с досье Фостера как следовало бы. Он так и не признался. Это не значит, что он их не убивал. Этим вопросом я не интересовался. Я просто не думал, что он убил четвертую. В любом случае это подталкивало к ужасному выводу.

Я схватил со стола конверт. Сунул часы в карман. Поднимался по лестнице и гнал от себя все мысли. Знал, что если начну размышлять, то могу и передумать. Меньше всего мне хотелось, чтобы во мне проснулась совесть. Я уже чувствовал, как она скребется где-то в закоулке мозга, словно испуганная собака. То, что они сделали, неправильно, шептала она. Сделаешь то же самое, и будешь не лучше них.

* * *

Я даже не удивился, обнаружив, что в полиции Купера комнату для хранения улик не закрывают на замок – это противоречило бы характеру города. Искушение на расстоянии вытянутой руки – в чем в чем, а уж в последовательности Куперу не откажешь.

На стене висел небольшой набор для криминалистической экспертизы. Я снял его, открыл, положил на стол конверт и разгладил его. Шансы, конечно, невелики, но ничего другого мне не оставалось. Саймон умен, но ведь и самые умные люди совершают ошибки. Я посыпал порошок на уголок конверта.

Снять отпечаток – минутное дело. Заклеивая конверт, он оставил его в самом верху. Я снял отпечаток на дактилоскопическую ленту-скотч. Конечно, отпечаток мог и не принадлежать ему. Он вполне мог попросить заклеить конверт какого-нибудь почтового служащего. Я взглянул на часы. Было еще рано. Включил монитор, отсканировал отпечаток. Обычно на проверку уходила целая вечность. Я решил ускорить дело и покликал немного по контекстному меню.

Исправительное учреждение штата Небраска. 1990–2000.

Прошло меньше минуты, и на экране появилось его лицо. Я позволил себе улыбнуться и с облегчением выдохнуть. Готов. Оставалось только перенести отпечаток с пояса Келли Скотт.

Я быстро осмотрел полки, но коробки с вещами Келли здесь не было. Вот незадача. Значит, вещи все еще у Боба в морге. Я положил ленту-скотч в карман. Убрал все, выключил компьютер и направился к лестнице в морг.

Я был уже на полпути вниз, когда из-за шторок из ПВХ, как корабль из тумана, появилась Мэнсфилд. Я замер.

– Детектив Ливайн. – Она наморщила нос.

– Мэнсфилд. Вы сегодня рано.

– Как и вы. – Она натянуто улыбнулась. – Думала, вы дома, страдаете от похмелья.

– Я с ним борюсь. А вы что здесь делаете?

– Искала Боба. У вас кто-нибудь бывает на рабочем месте, когда он нужен?

Я пожал плечами. Она потащилась наверх. Пластинка у меня во внутреннем кармане колола уголком в грудь. Я потер ее.

– Знаю, вы не хотите со мной разговаривать. Это нормально.

Я промолчал.

– Я понимаю, у всего в жизни есть градация, – продолжала Мэнсфилд. – Все варианты, от хорошего до плохого, а иногда даже до просто ужасного. Большинство людей, как мне представляется, живут где-то посередине. Может быть, чуть ниже среднего. В их жизни достаточно света, чтобы они смогли пройти через тьму. Но вы, Томас, вы в самом низу, понимаете? Одному богу известно, что творится у вас в голове к концу рабочего дня. На ночь вы напиваетесь, и, положа руку на сердце, я вас не виню.

Она сделала мне навстречу еще один шаг. Взялась за перила.

– Но сейчас послушайте меня. И пусть это дойдет до вас несмотря на алкогольный – и какой там еще? – туман. Послушайте. Ваш напарник – он из тех, кто использует людей. Он с вами играет, Томас, с самого первого дня, как вы здесь оказались. Что бы он ни делал, что бы он ни сделал, это рано или поздно выйдет наружу. Так всегда бывает. Продолжайте в том же духе – и ответите за то, что сделали. Я сама, если понадобится, выломаю вам дверь к чертовой матери. Так что давайте, держите рот на замке и притворяйтесь, будто меня здесь нет. Не знаю, как объяснить, чтобы вы поняли, поэтому скажу прямо. Я иду за вами по пятам, детектив. И лучше вам быть начеку.

Я уставился на нее. Внезапно сверху донесся звук шагов. Мэнсфилд встретила мой взгляд с непроницаемым выражением лица. Она пыталась держаться спокойно, но, когда она отпустила перила, которые сжимала пухлым кулачком, я увидел, что ее ладонь покраснела. А еще я заметил ее ногти. Под ними была грязь.

Она ушла, а я остался. Сидел в морге и смотрел, как на нижних ступеньках мерцает и танцует флуоресцентный свет, пробиваясь между колышущимися полосками ПВХ. Потом достал из кармана пластинку и провел по отпечатку на внутренней стороне большим пальцем.

Наверху все стихло, и здесь, на лестнице, стало слышно, как за пластиковой занавеской негромко потрескивает и напевает сама себе неоновая лампа. Там в холодных боксах лежали тела мужчины и женщины.

Глава 25

Если вам интересно, я не стал подделывать отпечатки. Может быть, устал совершать преступления, чтобы замести следы. А может быть, до меня дошла какая-то часть того, что говорила Мэнсфилд. Скорее всего, у меня просто проснулась совесть, хоть и с опозданием на несколько лет.

В некотором смысле в Ди-Си было даже проще. Там я знал, кто я и где я. Более того, мне это нравилось. А здесь я увидел в Джо многое от прежнего себя. Наверно, и он заметил что-то похожее во мне. Но как противостоять ему в деле Фостера – в чем бы он ни был замешан, – если я запятнан не меньше него?

Я сказал Мэри, что хочу стать лучше. Тогда будь лучше, ответила она. Я вспомнил эти слова, когда выбросил отпечаток Саймона в мусорную корзину.

Я пытаюсь, Мэри. Правда