Не будите мертвеца - Джон Диксон Карр

– Она была совершенно точно категорически против разводов, – неожиданно вмешалась Мелитта. – Она много раз поднимала эту тему, она говорила, отвратительно и скандально, как эти «звезды» в Голливуде то и дело разводятся из-за какой-то ерунды, потому что кто-то там кинул ботинок не туда.

– Но к чему вы клоните? – спросил Дэн.

– К дьявольской благопристойности многих убийц, – вставил сэр Гайлс Гэй совершенно внезапно. – Теперь, когда в моем распоряжении полицейский, мне хотелось бы услышать его личное мнение по этому вопросу. Это единственное, что озадачивает меня в убийцах. Мне не важно, что именно делает человека предрасположенным к преступлению, будь то увеличенная железа, или уменьшенная доля мозга, или что-то еще, о чем там толкуют врачи. Мне, как человеку прямолинейному, причина большинства преступлений представляется весьма простой: кто-то хочет заполучить что-то, поэтому он просто идет и берет это…

Дэн одобрительно хмыкнул. Хэдли не стал прерывать эту речь, он наблюдал за собравшимися, пока Гэй, с довольной физиономией морщинистого маленького мальчика, продолжал:

– …однако один вид преступления совершенно бессмысленный. И вот какой: некто А влюбляется в миссис Б. Но вместо того, чтобы расстаться с мистером Б, вместо того, чтобы сделать что-нибудь разумное, миссис Б сговаривается с А, и они убивают мистера Б. Мне представляется, что благопристойность здесь переходит все границы. Я понимаю, это не оригинальная идея. Но я кое-что добавлю к ней: это единственный вид убийства, который наверняка вызывает громкий переполох в прессе, за ним охотно следят, об этом читают все и каждый, и память надолго сохраняется в обществе. Миллионеров стреляют, танцовщиц травят газом, матерей семейства расчленяют и выбрасывают в сундуках – и подобного рода преступление может привлечь всеобщее внимание, а может и не привлечь. Однако же случай А и миссис Б привлекает внимание всегда. Подумайте, какие преступления первыми придут вам на ум, и вы поймете, что семь из десяти окажутся именно такого свойства. А значит, именно это задевает нас за живое. Это близко каждой семье Британии. Это касается нас – какая нехорошая мысль. Может, этот А и миссис Б бродят гораздо ближе к нашим дверям, чем нам кажется. Миссис Б не расстается, не разводится, не уходит жить к А – она просто делает так, чтобы ее мужа убили. Почему?

Франсин не смогла удержаться.

– Потому что, – ответила она отрывисто, – большинство людей не особенно зажиточны и им не по карману эмоциональная роскошь. Когда общество разовьется до достойного уровня, изменится все. А в нашем нынешнем состоянии единственная роскошь, которую могут позволить себе бедные, – это убийство.

– Но они на самом деле изначально не собираются совершать ничего такого ужасного, – добавила Мелитта неожиданно для всех, – хотя, я полагаю, большинство женщин время от времени подумывают об этом, как та жуткая особа, написавшая столько скандальных писем; однако же лучше читать о таком в книжках. Ну а потом они неожиданно напиваются, или теряют голову, или что-то еще и не успевают сообразить, как уже готово, – это как адюльтер, понимаете?

– Да что ты-то знаешь об адюльтере? – сдержанно поинтересовался Дэн. Он захлопал глазами, глядя на нее, а потом его физиономия расплылась в широкой усмешке. – Ладно! Если этот парад остроумия завершен, мне хотелось бы узнать, какое отношение все сказанное имеет к Дженни. Она-то не стала бы… э-э-э… терять голову.

Франсин, скрестив руки на груди, поглядела прямо на Хэдли, хотя и отвечала при этом Дэну:

– Неужели не понятно, к чему все они клонят? Подтекст этой идеи в том, что кто-то влюбился в Дженни, однако она знает: Род никогда и ни при каких обстоятельствах не даст ей развода, а главное, она не может допустить, чтобы ее имя было замешано в скандале. От этой мысли она приходит в ужас. Потому она подговаривает этого мужчину убить Рода. По этой причине она и не поехала в Суссекс и не жила в том доме, где совершилось убийство, потому и гостила у тетушек. Или из чувствительности, или из предосторожности. Затем она обнаруживает, что не в силах продолжать роман с этим мужчиной: может, говорит, что ее душа в смятении, а может, она вообще хотела убить Рода по каким-то иным соображениям и теперь, когда дело сделано, ей больше нет нужды поощрять убийцу. Поэтому она пытается сплавить его куда подальше. Только он в ответ убивает ее.

– И ты действительно веришь, что все это о Дженни? – спросил Дэн. – Разве она не была Роду прекрасной женой?

– Ну, дядя, дорогой мой, – сказала Франсин, – я же не утверждаю, будто это моя теория. Но вот насчет последнего – да. Я сама наблюдала, как она разыгрывает из себя идеальную жену, и, честно говоря, меня от этого мутило. Потому что Род был ей дорог не больше, чем мне – этот абажур.

– Я рад, что мои впечатления, – заметил Гэй, сияя от удовольствия, – подтверждают другие свидетели. Я предупреждал доктора Фелла и мистера Хэдли, что она была очень опасная и обманчивая штучка и прелестная женщина, преисполненная чувства собственного достоинства.

– Хорошо, я буду… – начал Дэн. – А какая еще женщина вам нужна в таком случае? Отвратительная и начисто лишенная чувства собственного достоинства?

– Эй! – взревел доктор Фелл.

После его громогласного восклицания резко наступила тишина. Доктор Фелл стукнул об пол своей тростью, однако подмигнул одним глазом поверх сползшего на кончик носа пенсне. Затем он прочистил горло для архиерейского заключения.

– Я очень не люблю вмешиваться, – заявил он, – но данная дискуссия, кажется, превратилась в спор о матримониальных делах. Я всегда готов поспорить о матримониальных делах, да хоть о чем угодно, и в любое другое время я был бы счастлив соответствовать. И убийство, и супружеские отношения одинаково вдохновляющие и волнующие предметы, на самом деле между ними можно поставить знак равенства, если иметь в виду интерес, ими вызываемый. Хм! Ха! Однако мисс Форбс высказала по меньшей мере одну идею – самую ее суть, – настолько великолепную, что мы не можем ее упустить. Верно, Хэдли?

– Благодарю, – отозвалась Франсин. Ее холодность составляла контраст с той запальчивостью, с которой она высказывалась только что, однако она улыбнулась, согретая теплотой, исходившей от доктора Фелла. – Но я подчеркнула, что это не моя теория.

– Хм… нет. Эту одиозную тему отложим пока куда-нибудь в сторонку. Вопрос, как во всю эту теорию вписывается браслет? – Он указал тростью на стол, где лежало украшение. – Это некий сувенир, подношение, которое этот Икс, этот неведомый мужчина, сделал миссис Кент?

– Ну… да.

– И вам кажется, что он действительно важен для дела?

– Да. Я… нет, не знаю. На самом деле я ничего не знаю!