Фильма пятая. Фильма шестая - Борис Акунин

Черномор вознамерился взорвать железнодорожный мост черезДнестр, что минимум на месяц парализовало бы транспортировку войск на всемюжном крыле фронта. План затеваемой акции Романову был известен почти во всехдеталях.

Начальник управления подполковник князь Козловский пожелаллично присутствовать на операции, пообещав ни во что не вмешиваться. Произнеслестные для Алешиного самолюбия слова: «Полюбуюсь, как ты работаешь» (командири сотрудник с давних пор были на «ты»). Прибыл к назначенному времени элегантный,с тросточкой, в белом костюме – будто на воскресную прогулку.

Романов, конечно, волновался, но в общем был уверен вуспехе.

Деться из ловушки Черномору было некуда. Как только явитсяна причал, тут его, родного, и возьмут.

У маленькой пристани стояло несколько мелких судов –навигация уже началась. Было известно, что шпионы наняли паровой буксир«Наяда», якобы для увеселительной прогулки по весенней реке.

Арестная группа разместилась прямо напротив причала, впароходной кассе: Романов с князем и десяток жандармов с карабинами. Подпоручикне отрывался от бинокля.

– Приехали, – объявил он.

Из пролетки спустился «объект» – крупный мужчина с большойчерной бородой, во всегдашней песочной клетчатой паре, в роговых очках. С нимсошла высокая элегантная дама – переодетый шпион Танцор, в прошломдействительно чечеточник. Изображали влюбленную пару, собравшуюся наромантическую прогулку. В руке Черномор нес пикниковую корзину – легко, будтотам бутерброды. А между тем, в корзине была взрывчатка, полтора пуда. Каменнуюопору моста меньшим зарядом не обрушить.

– Они заставят команду буксира спрыгнуть за борт, – шепотомрассказывал Алексей. – Это в мартовскую-то воду! А сами прикрепят мину к опоремоста, с пятиминутным запалом. И на полных парах дунут вниз по течению. Еслидаже часовые сверху что-то заметят или заподозрят, за пять минут спуститься иобезвредить механизм они не успеют.

– Толково, – одобрил князь вражеский план. – Ну давай,командуй. Будем брать?

Но Романов все подкручивал колесико на бинокле.

– Лавр, – вдруг произнес он сдавленным голосом. – Это не он!

– То есть?

– Это не Черномор! Это Лопата, его помощник! У них схожеетелосложение. Лопата нацепил костюм Черномора, очки, привесил бороду! Смотрисам!

Лавр Константинович схватил окуляры. Лицо Черномора он зналв малейших черточках – в зеркало реже глядел, чем на фотографии проклятогодиверсанта.

– Точно! А где же Черномор?

Вместо ответа подпоручик выругался.

У причала отдавал концы «Бычок» – другой буксир, совсеммаленький. На корме стоял здоровяк в брезентовом плаще, с мешком за плечами.Пока все разглядывали «пикникующую пару», он незаметно поднялся на борт. Вотдетина коротко оглянулся. У него не было ни бороды, ни очков, но Алексей сразуузнал главного диверсанта.

Смысл маневра был абсолютно ясен. Черномор не догадывался озасаде – иначе он не явился бы на пристань. Австриец просто проявил своювсегдашнюю осторожность, благодаря которой его так долго не могли поймать.

– Что ты намерен делать? – быстро спросил Козловский. – Утебя такой поворот предусмотрен?

– Разумеется. – Романов небрежно пожал плечами. – У меня всевозможные варианты просчитаны. Вон «Молния» стоит под парами. – Он показал набелый щегольской катер, скромно покачивавшийся в дальнем конце пристани. –Быстрей на реке нет.

– Тогда что ж ты медлишь?

– До моста четыре версты, догоним. Нужно так взять Лопату сТанцором, чтоб с «Бычка» не заметили. Пусть отплывет подальше.

Непредвиденный фокус Черномора не нарушил хода операции, алишь несколько его изменил.

«Романтическую пару» взяли быстро и тихо, едва «Бычок»скрылся за излучиной реки. Минуту спустя офицеры и шестеро жандармов (остальныесторожили арестованных) уже взбегали по трапу «Молнии». Чуть-чуть задержалКозловский – он был хром. Еще через полминуты катер взбил винтом воду и понессявперед.

К исходу первой версты буксирчик снова попал в зонувидимости. Стало возможно вести наблюдение в бинокль.

– Похоже, команда не участвует в затее, – отрывисто делилсяс начальником выводами Алексей. – Шкипер – его зовут Трофимыч – не озирается,дымит трубкой. Матросом у него внук. Кажется, Степкой звать. Тоже спокоен,поплевывает за борт.

– Как это ты в бинокль разглядел, что они Трофимыч и Степка?– заинтересовался Козловский.

– Я знаю всех, кто работает на пристани. Изучил. Парнишка –рыбацкий сын, сирота. Кроме деда никого нет. Буксир их собственный. Жили бынеплохо, если б Трофимыч пил поменьше.

На это князь философски заметил:

– То же самое можно сказать обо мне. Зачем я вчера неостановился на второй бутылке? Не трещала бы башка…

– Черномор оглянулся. Заметил, – прервал Романов. – Сноваоглянулся. Заподозрил! Эй, самый полный!

«Молния» прибавила ходу. Расстояние быстро сокращалось.

– Близко к мосту его подпускать нельзя. – Подпоручик незамечал, что от нетерпения колотит свободной рукой по борту. – Черномор – дядярешительный. Может подорвать себя вместе с опорой, взрывчатки у него сизбытком. Но, если мы его догоним посреди реки, скорее всего сдастся. Что емузря погибать? Может, конечно, мешок в воду кинуть, но это ничего. Водолазынайдут.

– Молодец, – похвалил князь, ловко закуривая на ветру. – Всёпродумал, всё предусмотрел. А помнишь, каким сосунком я тебя подобрал?

На буксирчике тем временем произошло вот что: диверсантспрятался за рулевую надстройку, наставил на деда с внуком револьвер. Его ротбеспрестанно шевелился. Должно быть, угрожает, требует увеличить скорость.

– Команда ничего не знала, так я и думал…

В бинокль было хорошо видно искаженное страхом лицомальчишки. Не Степка, а Санька, вспомнил подпоручик. Двенадцать лет ему. Аживут они в Матросской Слободке.

– Теперь не уйдет. Предлагай сдаться.

Козловский совал рупор. Между «Молнией» и «Бычком»оставалось полсотни шагов. Вдали, верстах в полутора, показался ажурный контурмоста.

– Эй, на бригантине! – весело и зло заорал Алеша. –Спускайте штандарт! Все равно не уйдете!

Усиленный медным раструбом голос раскатился по простору.

Как и предполагалось, Черномор схватил мешок – собралсявыкинуть за борт перед арестом.

– Пожалуйста, не надо! – еще дурашливей крикнул подпоручик.Настроение у него с каждой секундой становилось все чудесней. – Все равнодостанем! Отдадите сами – будем давать в камеру папиросы!

Про Черномора было известно: единственная его слабость –заядлый курильщик.