Ласточкин крик - Ахмет Умит

Судьба отнеслась к нему по-скотски: сначала умерли родители, потом от него отказались родственники, и государство его тоже не защитило. Даже хуже – те, кто должен был его защищать, манипулировали им, сделали сексуальным рабом, сломали не только физически, но и морально. Хотя винить государство глупо, проблема гораздо глубже. Сломанная психика толкала Акифа делать с другими то, что делали прежде с ним. Сегодня он навсегда упокоится на кладбище. Но пока его сердце билось, пока по венам бежала горячая кровь, похоть кидала его на маленьких невинных детей, истязая их, он получал от этого удовольствие. И это никакое не государство, а мы, люди, – вот кто не смог спасти Акифа.

То, что рассказал нам Дудка Исмаил, было, конечно же, в крайней степени интересно. Я ни на минуту не сомневался, что Дудка был вполне искренен, но чего-то в этой истории не хватало. И в то же время я был уверен, что он, как и Зекаи, утаил часть правды.

Али закатал рукава рубашки, чтобы дать рукам высохнуть, и направился ко мне. Когда он уже подходил, над двором разнесся голос имама:

– Эй, мусульмане, хорошим ли человеком был покойный?

Имам, высокий худой мужчина с умными и добрыми глазами, стоял в голове покойника. Несмотря на жару и струившийся из-под тюрбана пот, он исполнял свой траурный долг с подобающим спокойствием. В голосе не было ни горести, ни печали – только принятие, ведь он лучше других представлял, что каждого из нас рано или поздно ждет переход в мир иной.

– Скажите, исповедовал ли покойный ислам как должно, был ли он достойным мусульманином и хорошим человеком?

Все молчали, и на спокойном лице имама проявилось еле заметное удивление. Он оглядел стоявших у гроба людей, а потом бросил внимательный взгляд на Акифа Сойкырана, будто тот мог как-то ему объяснить, что сейчас происходит. Но это не помогло.

Без особой надежды имам вновь обратился к собравшимся:

– Эй, правоверные, будет ли ответ, каким человеком был покойный Акиф Сойкыран?

– Он был отвратительным человеком.

Это произнес Дудка Исмаил, и все, кто был во дворе, уставились на него.

– Он был отвратительным человеком, – решительно повторил Дудка. – Потому что творил ужасные вещи, потому что был педофилом и совращал маленьких детей. Он был похотливым извращенцем и грешником.

Бандит произнес это на одном дыхании и замолк. Во дворе воцарилась звенящая тишина. Кто-то начал переглядываться, кто-то стоял потупив взгляд. Но имам, казалось, не растерялся.

– Эй, правоверные, эй, мусульмане, спрашиваю вас, благословляете ли вы покойного, лежащего сейчас перед вами в этом гробу? – ровным голосом спросил он.

И снова все промолчали – говорил только Дудка:

– Да, мы его благословляем. – Он перевел дыхание и объяснил: – Потому что Акиф и сам был жертвой. Да, шайтан руководил его мыслями и поступками, но Акиф был игрушкой в руках куда больших извергов, чем шайтан. Он хотел прекратить, но не смог. Хотел вылечиться, но не решался испить горького лекарства. Он был в отчаянии и позволял болоту засасывать себя все глубже. Я, его близкий друг, даю как мусульманин свое благословение. И нижайше прошу всемогущего Аллаха простить его…

Едва заметное удивление имама сошло на нет, а конец речи он встретил даже с некоторым восторгом.

– А вы, – повернулся он к людям во дворе, – вы благословляете покойного?

– Благословляем, – потянулся нестройный хор голосов. – Да простит его Аллах за все прегрешения.

Али с круглыми от удивления глазами наблюдал за происходящим. Пока имам объяснял, как правильно совершить погребальную молитву, мой помощник нагнулся ко мне и пробормотал:

– А Дудка-то молодец. Может, зря мы его в разряд плохих парней записали?

Но я знал, что Али был поспешен в выводах.

– Просто он пытается сохранить репутацию и объяснить своей банде, почему водил дружбу с педофилом. Такие люди, как он, вообще любят порассуждать на морально-религиозные темы. А то, что он нам рассказал… За всем этим есть какая-то тайна. Надо связаться с Зейнеп, пусть пороется в связях между Дудкой и Акифом. Возможно, они познакомились не в тюрьме, а раньше. Судя по тому, с какой ненавистью Дудка говорил о Хиджаби, он тоже мог жить в этом приюте.

– В приюте? – заморгал Али. – То есть вы думаете, что Исмаил рос сиротой?

– Не знаю, я не копался в его биографии. Если моя догадка верна и выяснится, что они дружат с детства, мы поймем причину, по которой Дудка помогал Акифу.

– Господин комиссар, если позволите, можно я сам возьмусь за это? Мой друг Недим – мы с ним из одного детского дома – недавно получил хороший пост в управлении по делам сирот. Если я попрошу, он нам любую информацию по любым приютам даст.

– Хорошо, позвони своему Недиму и уточни у него и про Акифа Сойкырана, и про Хиджаби-бея. – Мой взгляд упал на читавшего молитву мафиози. – И Исмаила, конечно, не забудь.

Тут некстати зазвонил мой мобильник. Когда я вытащил его из кармана, на экране высветилось имя Зекаи. Сказать, что я разволновался, ничего не сказать. Грейхаунд решил связаться со мной куда раньше, чем я предполагал.

Я быстро отошел и включил связь:

– Да, Зекаи…

– Итак, он снова убил.

Без всяких предисловий Зекаи сразу взял быка за рога.

– И тебе доброго дня, дорогой, – поддел я его. – Люди, знаешь ли, здороваются сначала.

– Прости, Невзат, я немного переволновался, пока смотрел новости. – Бывший полицейский действительно смутился, но смущение продлилось недолго. – Правду говорят? Это снова дело рук Слепого Кота?

Я решил не выкладывать сразу все карты.

– Пока точно не известно…

Он, конечно, не поверил и продолжил расспросы:

– Труп найден у детского сада?

– Нет, у Музея детства, – ответил я.

– У Музея детства? – Он на секунду замолк. – Как третьего февраля две тысячи двенадцатого года. Да, третьего февраля пять лет назад он оставил труп Мертджана Туркала у Музея детства в Бостанджи [33]. Даты снова не сходятся, но, по-моему, оба последних убийства – дело рук Слепого Кота.

– В прошлый раз ты так уверенно не говорил.

– Да, но за это время я еще раз подумал и вот к каким выводам пришел. Слепой Кот – убийца очень умный. Но тут и особого ума не надо, чтобы понять – если делать все ровно так же, как и во время предыдущей серии, его быстро поймают. Поэтому он решил убивать в те же даты, но в других местах, которые, впрочем, тоже присутствовали в прошлой серии. Да что я распинаюсь – его почерк настолько характерен, что любой, кто хоть немного