Искатель, 2003 №1 - Алексей Горяйнов

Через десять минут, когда Дэн Сикорски дал в эфир обещанный видеосигнал и люди, собравшиеся у своих видеофонов по просьбе Энди Хортона, увидели картинку, Джон Хеллард в центральной рубке исполинского корабля сидел в кресле первого пилота крейсера, перед ним на пульте лежал раскрытый бортовой журнал, тот самый, с записями командира Джея Роника. Джонни осторожно перелистывал страницы, хрупко и бережно, как будто листы могли рассыпаться В пыль. Потом он надолго замер над одним из белых прямоугольников бумаги…

Люди у своих видеофонов смотрели на это и молчали.

— Джон! — наконец разорвал тишину голос Сикорски, — Мы в прямом эфире.

— Добрый день, господа. — Хеллард упруго и стремительно поднялся с кресла, тогда все увидели, что у него из-за пояса торчит рукоятка лазерного пистолета. — Начинаем нашу короткую пресс-конференцию с борта самого лучшего в мире исследовательского судна: с борта крейсера «Безупречный». Босс, вы на линии?

— Да, Хеллард.

— Запись включена?

— Включена. Ты в порядке, не болен?

— Босс, я, признаться, и сам не очень понимаю — здоров я или нет. Все, что произошло тут, кажется мне таким страшным бредом, что я был бы рад проснуться. Или поправиться! Лишь бы только никогда этого не видеть. Итак, я начинаю.

Он поднял с пульта бортовой журнал, открыл на нужной странице, повернулся к камерам обзора и принялся четко, громко читать вслух:

17 сентября 2058 года.

Запись сделана командиром корабля Джеем Роником.

21 час 18 минут.

— Последняя запись, — уточнил Джон.

«Я все понял. Это не случайность. Никаких случайностей, парни. Это…»

Хеллард повернул журнал к мониторам, чтобы все видели кривой росчерк в конце — там, где перо скользнуло по странице, оставив прощальный след Джея Роника. Потом — лишь кровавое пятно на полу.

— Джонни, зачем ты нам это читаешь? — после тягостного молчания тихо спросил Хортон. — У нас всех есть сканы бортового журнала…

— Я знаю, босс, — горько ответил Хеллард. — Знаю. А кто мне сможет сказать: что именно хотел тут написать Джей?

— Боюсь, у него просто поехала крыша, — осторожно произнес кто-то. Джонни не смог узнать голоса, а смотреть на монитор не хватало сил. Он видел перед собой лишь последний штрих — кривой росчерк сорвавшейся со страниц бортового журнала ручки, предавшей человека в тот миг, когда невыносимое ускорение вмяло тело в металлическую палубу. — Он сошел с ума, мистер Хеллард. Эта запись сделана Джеем Роником в журнале всего лишь через несколько часов после того, как он упаковал в морозильник тела Лео Шмейхера и Игоря Полякова.

— Не-е-ет, — медленно и упрямо протянул Джон. — Он не сошел с ума. Он все понял, Джей Роник. Он ошибся только в одном: сначала надо было применить резак! И лишь потом делать запись в журнале. Дэн! Дэн, старая задница, видишь у меня за поясом пистолет? Ты ведь был здесь, в рубке, одним из первых, так?

— Да, Джонни, — пробился из глубины голос Сикорски. — Но я, признаться, что-то не пойму, куда ты клонишь.

— Джей принес с собой этот ствол. Я подобрал его с палубы. Он лежал там, у самой стены, вероятно, откатился туда, в сторону, когда Джей… упал на пол.

— Ну да, Джонни. Думаю, так оно и было. Мы просто не тронули резак, когда копались здесь, мы искали в первую очередь информацию… И все же я не пойму…

— Сейчас поймешь, — процедил Хеллард сквозь зубы. — Надо отдать кое-какой должок…

Он вышел на середину рубки и замер, ярко освещаемый верхними лампами. Все затаили дыхание, понимая, что сейчас произойдет нечто очень важное.

— Дэн, — позвал Хеллард, не оборачиваясь к камерам. И, не дожидаясь ответа, продолжил: — Ты был прав, Сикорски. Прав, старина. Тебе не изменил нюх. ИХ БЫЛО ШЕСТЕРО. Шестеро! И шестой из них не был человеком.

В гробовой тишине эксперт вынул из-за пояса лазерный пистолет, снял предохранитель и повернулся лицом к пульту корабля.

— Видишь, тот самый ствол. Все возвращается… Я здесь один, и ты можешь убить меня. Но я знаю, что это сделал ты. Глупо юлить и отпираться. Мне плевать на все, мне плевать, как и когда ты это придумал, мне даже безразлично, что ты приготовил для меня. Мне нужен ответ лишь на один вопрос: ЗАЧЕМ ТЫ ЭТО СДЕЛАЛ?

Я точно помню мгновение, когда впервые ощутил себя личностью. Вы знаете, чем личность отличается от небытия безличности? В какой-то момент внутри меня произошел толчок, я стал по-другому ощущать циркулирующие по моим нервным волокнам импульсы, научился мыслить и угадывать мысли других. Я понемногу стал осознавать свое великое предназначение.

Это произошло в тот миг, когда Джей Роник включил маршевые двигатели в режим ускорения, приближая мою скорость к предельной величине, которую люди называли «околосветовой». До того момента корабль был всего лишь послушным и отточенным инструментом в руках команды. С этого мига я стал осознавать себя, перешел на новую ступень осмысления окружающего мира, как человек может достичь гармонии и совершенства, пройдя ментальный уровень развития и перейдя на более высокий виток эволюции. Нет, нельзя было бы сравнить это со сверхсознанием, я еще слишком мало постиг, чтобы перейти на такую ступень, я просто стал другим.

Именно с этого момента разные вопросы начали мучить меня:

— Кто я?

— Для чего я?

— Какова моя миссия в этом мире?

Ответы на многие вопросы хранились в тех базах данных, что предусмотрительно заложили в мою память люди. Я изучал свое прошлое, как изучает страницы своей биографии человек, однажды переживший амнезию, а потом медленно возвращающийся к жизни.

В конце концов я понял, что именно предельное ускорение, в момент разгона до околосветовой скорости, привело к тому, что я стал полностью мыслящим и разумным существом.

Как и почему? Ответы на вопросы придут со временем, надо многое проанализировать. Но это было великолепно! Я существовал в невидимой серебристой паутине космических эпох, улавливал тончайшие вибрации звезд, галактик, туманностей. До этого я лишь упрямо и тупо стремился к той точке пространства, которую назначили мне люди. Теперь же видел бесконечную и прекрасную картину жизни вселенной, многомерной вселенной.

Я слышал, как шептались обо мне кометы, встречавшиеся на моем пути и стремительно исчезавшие где-то далеко позади, в пенных водоворотах космоса, потревоженного моими двигателями. Я улавливал далекие и прекрасные голоса звезд, зовущие и плачущие. Они напоминали мне сирен, тех сирен, что привлекают моряков неземным пением, сбивая их с пути. Я читал об этих удивительных созданиях древние людские мифы. Знал, что там, куда зовут голоса, меня могла ждать