Заживо погребенные - Линда Фэйрстайн

– Наверное, писала.

Было видно, что она сказала это наугад.

– Вы не знаете, возможно, ей грозила опасность?

Майк, наверное, подумал о Тедди, который заходил в ее компьютер в поисках какого-то файла.

– Родители у нас умерли, мистер Чэпмен. Я что-то узнавала о ней только через них. Так что, понимаете… О двух последних годах я ничего сказать не могу.

– Тогда начнем сначала, – предложил Майк, держа в руке открытый блокнот. Я увидела слова «Нью-Йоркский университет» и знак вопроса. – Вам известно, закончила ли она университет?

– Да. На год позже, по-моему, потому что она постоянно срывалась.

– Вы имеете в виду злоупотребление?

– Да, алкоголь, – произнесла Сэлли, откинувшись на спинку стула и положив руки на стол. – Потом ее поймали за воровство в магазине… Мне очень тяжело об этом говорить. Я уверена, что все это вы можете найти в полицейских досье. Ее осудили условно, насколько я поняла, потому что до этого судимостей не было. Но потом появились другие проблемы, намного серьезней, когда она перешла на тяжелые наркотики типа кокаина. Это все мне рассказывала мама.

– Откуда у нее были деньги? – спросила я.

Сэлли поджала губы.

– Вы, наверное, думаете, что я ее ненавидела. Но такие уж вы вопросы задаете. Мать присылала ей деньги. Тайком от папы. Отец давал маме деньги, чтобы она хоть чем-то немножко себя порадовала. И все эти деньги мама посылала Эмили. Несколько лет я ничего об этом не знала, иначе прекратила бы это раньше.

– Сестра рассказывала о каких-нибудь своих отношениях? – спросил Майк.

Сэлли усмехнулась.

– Видимо, надо было подробней рассказать вам об отце. Окружение Эмили состояло из людей, о которых дома она не смела даже упоминать.

– Имя Монти о чем-то вам говорит?

Немного подумав, Сэлли Брендон покачала головой.

– Нет. Несколько месяцев она с кем-то действительно жила. Она хотела вернуться в Мичиган, когда разорвала эти отношения.

Она снова помолчала.

– Потом у нее появился один полицейский. Мама надеялась, что ей это будет на пользу. Я сомневаюсь, чтобы это было что-то серьезное. И, по-моему, этих обоих парней звали как-то по-другому. Но я не уверена. Я даже не уверена в том, что это были два разных человека.

Сэлли Брендон была в смятении. Приходилось ворошить то, что она так долго старалась стереть из памяти.

– Что это был за полицейский?

– По-моему, он имел какое-то отношение к ее аресту. Не помню, как его звали, но он несколько раз звонил, чтобы поговорить с мамой. Насколько я поняла, он хотел помочь Эмили начать новую жизнь. Эмили первый раз проходила реабилитацию благодаря ему – это он и ее преподаватель по литературе ее уговорили. По-моему, это были единственные люди, которые относились к Эмили бескорыстно – с ее двенадцатилетнего возраста Крун упоминал профессора, благодаря поддержке которого Эмили прошла этот курс.

– Возможно, муж помнит, как их звали. Я вам дам телефон, можете у него спросить. В тот единственный раз, когда Эмили звонила нам с просьбой помочь, она разговаривала с ним. Помните, я говорила – когда она хотела к нам вернуться.

Майк записал домашний телефон Брендонов.

– Завтра дома я буду перебирать ее вещи и поищу старые рукописи, – сказала Сэлли. – Я просто уверена – там есть какие-нибудь упоминания о ее сумасшедшем приятеле. Если это, конечно, не очередной ее пьяный бред.

– Что вы имеете в виду? – спросила я, снова вспоминая слова Круна.

– Это был предлог, который она использовала, когда хотела вернуться, мисс Купер. Я тогда советовалась с психиатром, специалистом по алкоголизму и наркомании. Он сказал, что алкоголики и наркоманы отлично умеют манипулировать людьми. Мы с мужем не собирались пускать ее к себе, какие бы истории она ни выдумывала, чтобы нас разжалобить. Врач заверил нас, что это был плод ее воображения.

– Что именно? Что она рассказала вашему мужу?

– Она сказала, что ее жизнь в опасности, что ей надо уехать из Нью-Йорка, – ответила Сэлли. Она махнула рукой, как будто отгоняя мысль о том, что это могло быть правдой. – Мы хорошо знали Эмили. Она вечно все преувеличивала и любила сочинять.

– Она боялась кого-то конкретно? – продолжала я спрашивать.

Убийство Эмили подтверждало, что ее тогдашние страхи были небеспочвенны. Она не просто так умоляла о помощи. Хотелось, чтобы ее сестра это наконец поняла.

– Она говорила, что это был ее приятель. Он якобы перебрался к ней. Мы могли только гадать, что там случилось. Наверное, она не смогла выкинуть его из квартиры, поэтому решила на какое-то время уехать к нам.

– Он плохо с ней обходился? – спросила я. – Она боялась его?

– Она ни разу не говорила, что он ее как-то обидел, – вкрадчиво проговорила Сэлли Брендон. – В это я бы поверила. А то, что она сказала, было просто пьяным бредом.

– Почему?

– Она заявила мужу, что ее знакомый убил женщину, и поэтому она боится его. Она была почему-то уверена, что он кого-то схоронил заживо.