Отравленная страсть - Сергей Бакшеев

– Нет.

– Хочешь посмотреть?

– А где?

– У меня дома.

Когда несколько лет назад я узнал, что очередные Олимпийские игры будут проходить в Москве, я был уверен, что обязательно на них побываю. Но въезд в Москву закрыли для всех иногородних. Да и практику нельзя пропускать. Оставалось утешаться мыслью, что по телевизору увидишь больше, чем с трибун. Но единственный телевизор в общежитии, куда нас поселили, был сломан.

– Хорошо бы, – согласился я.

– Я с мамой живу, – зачем-то сообщила Ирина. В ее движениях появилась суетливость. – Куда бы машину деть?

– А где она?

– Калинин сказал, что здесь, около входа стоит.

– Так ты ее еще не видела?

– Нет. Я и водить не умею.

– А хочешь, я тебя на ней домой отвезу? – предложил я.

– А ты умеешь?

– Да. И права есть.

– Права мне тоже сегодня принесли.

– Ну и сервис. Ну и Калинин. Он что, все может?

– В этом городе да.

Белая «Волга» была абсолютно новой, пахла дерматином и еще чем-то вызывающим, чем пахнут все новые машины. Ирина неуверенно показывала дорогу, я осторожно вел, по-новому изучая улицы незнакомого города. Наша обоюдная скованность постепенно исчезла. Я приспособился к управлению и лихо перестраивался из ряда в ряд. Мощный автомобиль слушался отлично. Ирина с любопытством ребенка изучала салон и несколько раз дергала спинку кресла.

Откинувшись в полулежачее положение, она мечтательно изрекла:

– Нет. Продавать не стану. Буду учиться водить.

– Это несложно. Хочешь объясню?

– Давай! – оживилась она.

Остаток пути я рассказывал про управление автомобилем.

– Вот, видишь, перехожу на третью… А сейчас торможу… Наблюдай, как буду поворачивать… Ну что, понятно?

– Да, – радовалась она.

Незаметно подъехали к панельной пятиэтажке на окраине города, припарковались в тесном дворе. Около квартиры Ирина вновь напряглась.

– Мам, – крикнула она с порога. – Это я!

Из комнаты высунулась женщина в ситцевом цветастом платье с одутловатым лицом и кряжистой фигурой. Крупно завитые крашеные волосы у корней на полсантиметра были седыми.

– Как? Подарил? – сразу тревожно спросила она и лишь потом заметила меня.

– Подарил, – сухо ответила Ирина, переобуваясь. – Это студент, помог машину к дому перегнать.

– Здрасте, – кивнул я.

– И все оформил на тебя? – не обращая на меня внимания, возбужденно спрашивала женщина.

– Да.

– А где? – Что?

– Машина где?

– В окно посмотри.

Женщина шустро метнулась к подоконнику. Рука отбросила штору, сдвинула цветок.

– Вон та, белая? Ух, ты! Красавица! Ну надо же! Получилось, – причитала она, – получилось.

– Это моя мама. Лидия Николаевна, – представила Ирина. Я еще раз кивнул широкой женской спине. Ирина безнадежно махнула рукой и показала под вешалку: – Тапки возьми.

– Ирка! Надо машину продать. Срочно. Вдруг передумает! Отберет.

– Не сможет. Документы на мое имя.

– Калинин не сможет? Ха-а! Он ведь сюда сначала заехал, – Лидия Николаевна оторвалась от окна и неожиданно улыбнулась, – деликатесов навез, бутылочку выставил. Хотел мне все оставить. И ключи, и документы. А я наказала, чтобы к тебе ехал и сам лично передал. Так лучше, по-людски.

Женщина вновь прильнула к стеклу, вытянулась. Я заметил, что ноги у нее довольно стройные, видимо, в молодости она была привлекательной, а потом, как часто бывает, распустилась и заматерела. Счастливый взгляд Лидии Николаевны вновь метнулся к дочери:

– А сколько «Волга» стоит?

– Много, мам. Много. – Ирина зашла в другую комнату.

– Надо продавать, Ирка. Быстрее продавать. Слышишь меня?

– Не буду, – донеслось из-за двери. – Что?

– Не буду продавать! Вот что!

Лидия Николаевна быстро вернулась и сунулась в комнату дочери.

– Не дури, Ирка!

– Дай мне переодеться.

– А я тебе не мешаю.

– Ты можешь подождать за дверью?

– Я тебе что, чужая тетя?

– О господи, мама! У нас гость!

Лидия Николаевна взглянула на меня, словно первый раз увидела.

– Тихон, – представился я.

– Aгa, ага… – Женщина встрепенулась, будто что-то вспомнив, и крикнула дочери в закрытую дверь: – А он-то сам как? Юрий Борисович?

– Гад он!

– Как выглядит?

– Ты же его видела!

– Ну да, да… Ирка, а зачем тебе машина?

– На работу ездить буду! Ясно? – Ирина вышла из комнаты. Строгое, но невыразительное платье она сменила на белую футболку и юбку до колена. – Уже и права есть. Посмотри.

– Лучше продать, – горько качала головой Лидия Николаевна, разглядывая документы. – Деньги, оно вернее.

– Жениха быстрее найду, – с вызовом произнесла Ирина. – Как думаешь, с таким приданым возьмут меня замуж?

– Ага! Возьмут. Только не за то место. Меня в свое время взяли. Опасно с машиной, Ир.

– Ну ладно, мам, хватит. У нас гость. Давай ужин сообразим.

– Да готов твой ужин. Еще и Калинин продуктов навез. Обожраться можно.

– Мам, ты бы хоть культурнее…

– Да ну тебя! Я ей про дело, а она… Настрогай колбаски сырокопченой.

Ирина прошла на кухню. Застучали тарелки, раздался бойкий стук ножа о разделочную доску, и сразу вскрик:

– Ой! Порезалась!

– Вот неумеха! – Лидия Николаевна засеменила на кухню. – Сильно-то как! Перекись возьми. Да погоди, я сама! – Зазвенели склянки, и вновь недовольный возглас: – Куда смотришь? Халат мне изляпала!

– А что он тут делает?

– Я гладила, а он пришел. Вот божье наказание! Застирать срочно надо, мне завтра в нем на работу. Сама тут разбирайся. – Из ванной еще долго слышалось бурчание: – Ну весь изляпала. Кровь-то какая алая – первая группа. Такую кровь за деньги сдавать надо, а не одежду ей мазать.

Мы ужинали в большой комнате и молча смотрели телевизор. Разговор не вязался. Я испытывал неловкость в этой чужой квартире. Ирина покусывала губы и, казалось, не смотрела на экран. Ее мама не могла сидеть спокойно, бродила по квартире, часто останавливаясь у окна.

Пронзительно зазвонил телефон. Обе женщины напряглись.