Экспресс-курс дипломатии - Алёна Олеговна Васильева

Глава 2

— В шестнадцать ноль восемь поступил мужчина с не представляющими опасности для жизни травмами, — диктовала отчёт системе дежурная, почти не глядя перебрасывая в электронную карту пациента свежие рентгеновские снимки с дополнительного экрана. Полная диагностика уже была проведена, первичное лечение — назначено, оставалось лишь отдать положенную дань бюрократическому аппарату больницы. — Аструс Максим Вайрель 010279, тридцать шесть лет. Слабое сотрясение мозга сопровождается амнезией неясного генеза.

Выведенная на экран строка отчёта мигнула красным.

«Проверьте данные. Возможно, вы имели в виду Аструс Максим Вайрель 231179?»

— Отмена, данные верны, — врач сверилась с уникомом.

Действительно странно, полное совпадение всех имен, да ещё и года рождения… Сейчас такое случалось редко.

Первым всегда шло «взрослое» имя, которое человек сам выбирал себе к достижению двадцатилетнего возраста, подобно тому, как пару столетий назад пользователи составляли уникальные никнеймы в сети. Далее — «детское» имя, присвоенное родителями при рождении. Третьим значилось имя основного «ответственного» родителя. Ну, или учреждения, куда сдали ребенка взрослые, желающие продолжать привычную жизнь или уверенные, что государство справится с воспитанием лучше.

Ксана вздохнула и устало потёрла переносицу. Справедливости ради, названия интернатов попадались ей нечасто. Ну, только, может, изредка какого иностранца привезут… Но вот единый стандарт, учитывавший имя лишь одного из родителей, казался ей идиотизмом. Как может быть один родитель «ответственнее» другого, если они воспитывают ребёнка вместе? Эта дурацкая бюрократическая мелочь всегда выбивала её из колеи.

Впрочем, в конгломерате объединённой Европы или в Федерации Американских Континентов, где культивировалась индивидуальная независимость, наоборот, косо посматривали на русских, с их «закостенелыми устоями» и до сих пор не истёртой неумолимым прогрессом тягой к «полным» семьям.

Истина, наверняка, как обычно лежала где-то посередине, но молодого врача неимоверно раздражало, пусть и формальное, пренебрежение семьёй как единым неделимым организмом.

Если верить базе данных, родственников у Аструса М.В. не было вовсе.

Дежурная, вопреки логике, перепроверила трижды и с досадой покачала головой. Появление близких могло бы подстегнуть воспоминания пациента. Теперь придётся делать запрос в полицию, чтобы те связались хотя бы с его коллегами. По скану чипа в больнице можно было просмотреть лишь список профессий. Довольно короткий, надо сказать. Преподаватель математики в младших классах. Воспитатель детского сада.

Сколько раз Ксана зарекалась судить людей по внешности, но неправильное, неприятное лицо и встрепанные, неровно остриженные русые волосы никак не вязались в её восприятии с работой педагога, как и грубоватая манера речи пациента.

Впрочем, это ведь не её дело, верно? Задача медика — залечить физические травмы пострадавшего и свести его со специалистом, который поможет справиться с травмами психологическими.

Или не сможет. Что же, тогда дошкольникам повезло.

Тьфу!

Девушка мысленно отругала себя за неподобающую мысль.

Оставалось только включить в отчёт данные углублённых анализов. Экспресс-тесты сделали ещё в скорой, но дополнительные сведения (лишняя проверка здоровья не повредит) тоже следовало внести в карту. Врач пробежалась пальцами по клавиатуре, но папка с информацией по крови оказалась пуста.

Заснули они там, что ли?

Сдерживая раздражение, Ксана набрала номер лаборатории.

— Сайя, привет. Что там с анализами пациента, которого после аварии привезли? Не вижу их у себя.

— Знаю, знаю, извини. Просто тут… ерунда какая-то. Я запустила повторный тест, добавила дополнительные параметры. Результат минут через двадцать будет.

— А что там не так? Какие-то серьёзные отклонения?

— Да нет. Показатели-то как раз хорошие. Даже очень. А пациенту ведь уже тридцать шесть верно? Выбивается он из статистики, причём заметно.

— Ну, скажешь тоже… Сейчас и в шестьдесят пять у людей кровь хорошая. Тебе ли не знать? Может, он правильный образ жизни ведёт или с генетикой повезло. Что тебя смутило?

— Ну, ты же знаешь про моё исследование. Я сравнила параметры твоего бедолаги с большой выборкой пациентов того же возраста, и разница меня настораживает. Извини, но хочу перепроверить. А у тебя уже смена заканчивается?

— Ничего, я подожду. Спасибо.

— Ну давай. Я позвоню. А то заходи к нам.

Ксана повесила трубку и забарабанила пальцами по столу. Сайе она доверяла. Ответственная, полная энтузиазма студентка еще не закончила университет, а уже собирала материалы для большой научной работы о принципах старения. Девушка гордо именовала свой труд «Диссертацией» и готова была впахивать сверхурочно, лишь бы попались интересные данные. Так что в дотошности и внимательности ей не было равных. Если кровь ей не понравилась, значит, и правда что-то не так.

Ситуация со странным пациентом тревожила Ксану всё сильнее. Начиная от невозможной по нынешним меркам аварии до его странной амнезии и отсутствия родных. А теперь ещё и вот это.

Тяжело вздохнув, врач поднялась, заварила себе крепкий чай и нарочито неспешно побрела в лабораторию.

Сайя вскочила с кресла ей навстречу.

— Вот! — она сунула Ксане в лицо развернутый до размера листа А4 уником. — Посмотри сюда!

— Ты чего, — врач пробежала глазами по плотным столбикам цифр, — вообще на всё, что вспомнила, его кровь прогнала? И стоило оно того? Или, как в прошлый раз, «открытие века», а на самом деле реактивы попортились?

— Да ты погляди! Выглядит так, будто этот человек вообще не подвержен старению!

— Старение в тридцать шесть? — врач ехидно сощурилась.

— Да вообще никакому! Понятно, что возраст несерьёзный, но всё равно: тридцать шесть — не восемнадцать!

— Ладно-ладно, не кричи. Давай еще раз посмотрим внимательно.

Анализы и правда выглядели хорошо. Да нет, просто прекрасно! Особенно для человека, только что пережившего сильный стресс, получившего травмы и в целом не создающего впечатление здоровяка.

— Ну да, странно, — согласилась Ксана, несколько раз перелистав электронный документ.

— Слушай, а давай назначим ему больше анализов? — глаза Сайи горели нездоровым огнём. — Соскобы кожи, мазки со слизистых, волосы… Хорошо бы, конечно, ещё костный мозг… Мы можем устроить такой прорыв! Я ведь как раз изучаю вопрос старения организма, так что понимаю кое-что в этой теме.

— Да ты чего, с ума сошла? Пациент здоров. У него из физических повреждений — только ушибы. Ну, сотряс слабенький — отлежаться пару дней — и порядок. Анализы — идеальные. На каком основании я буду его тиранить, имея все данные для выписки?

— Это понятно. Но ты подумай о другом: что, если у него есть какая-то генетическая мутация, которая даст ключ к лекарству от старости? Для всех! Ну?

— Ксана! Чёрт! Он же не подопытная крыса!

— А как же благо человечества?

Девушки замолчали, сверля друг друга взглядами.

«Лекарство от старости», заветный Грааль фарминдустрии, выглядело неимоверно привлекательным. С одной стороны, бесспорно, следовало узнать