Белый асфальт - Анна Князева

Стерховой хотелось оторвать взгляд от воды, но никак не получалось. В этих воронках было нечто гипнотическое, как будто река таила в них что-то важное. Небо над ее головой давило серо-стальной массой, без малейшего просвета, без намека на солнце. Берега по обе стороны реки казались обугленными холодом. На них не было ничего живого, лишь нагромождения камней и поломанные ветром деревья.

Порыв ветра ударил Стерхову по щекам, как будто в нем жила какая-то злая воля. Она вздрогнула, засунула руки в рукава и втянула голову в плечи. В очередной раз пожалела, что не надела вторую пару носков и оставила в Москве теплую шубу. Теперь это казалось глупым упущением, как и многое другое за последнее время.

Глядя на ледяные клочья, которые плавали в воде, Анна размышляла о том, что ждет ее в Северске. Что-то незримое, непонятное тяжелело внутри. Предстоящее расследование – как дыра на горизонте, детали были неясны и казались зловещими. В какой-то момент Стерховой показалось, что Енисей и ее судьба завихрились в бешеной воронке, выбраться из которой вряд ли получится.

Вернувшись в машину, Анна закуталась в шарф, пытаясь отогреться у работающей печки. Добродеев тихо похрапывал в своем кресле.

Утренний туман покрывал Енисей насколько хватало глаз. Паром размеренно подрагивал на волнах и, когда наконец причалил к правому берегу, джип съехал с него последним – после всех грузовых фур и самосвалов.

Выбравшись на берег, Добродеев остановил машину у закусочной. Они поели просто, но сытно, и Анна купила в дорогу пирогов. На этом короткая передышка закончилась, и машина тронулась в путь.

Стерхова развернула карту.

– Ну, слава Богу. Половину пути проехали. Осталось каких-то триста километров.

– Вы говорите так, потому что никогда здесь не бывали. Первые триста километров до Енисейска – считайте, нормальная дорога. А теперь, доложу я вам, начинается сущий ад.

– Серьезно?

– Дорога до Северска засыпана битым камнем. По ней можно ехать со скоростью десять – пятнадцать километров в час. Оставшиеся триста километров мы преодолеем за двенадцать часов. И если с нами что-нибудь случится в пути, помощи не дождемся. На всем протяжении связи нет, и в ближайшие сутки, а то и двое, попутных или встречных машин не будет. Вокруг – болота, глухие непроходимые леса, ни одного населенного пункта.

– Хотите меня напугать?

– Никак нет, товарищ подполковник. Но после моей последней поездки в Северск я дал себе зарок больше туда не ездить.

– Что с вами случилось?

– Да, собственно, ничего особенного. Был январь, первые числа… Понимаете, о чем я?

– Нерабочие дни.

– Мы с сослуживцем переехали Енисей по намороженному зимнику. Дорога до Северска в это время – сплошной белый асфальт.

– Не понимаю…

– Со временем снежный наст покрывает дорогу из булыжников. Северяне ждут этого момента, несмотря на морозы. Снег трамбуется сам по себе, и по бездорожью можно ехать, как по шоссе. Белый асфальт – это обещание лучшей жизни, хоть и приходит оно с лютым холодом.

– Вы рассказывали о своей предыдущей поездке в Северск. – Напомнила Стерхова.

– Ну, да! По белому асфальту до Северска мы планировали доехать за шесть или семь часов. Примерно на половине пути у нас порвался трос сцепления. Дорога усыпана снегом, автомобиль не толкнуть.

– Постойте, – сказала Анна. – Был январь, значит, стояли морозы?

– Морозы не стояли, они трещали. Минус тридцать семь на улице, а после того, как закончился бензин и заглох двигатель, минус тридцать семь было в салоне.

– Как же вы остались в живых?

– Мой сослуживец, опытный в таких делах человек, отобрал у меня запаску, которую я собирался поджечь, и погнал меня по дороге. Двигаясь, мы продлевали себе жизнь. Если бы остались у машины, точно замерзли бы.

– Вас подобрали?

– До сих пор благодарю Бога. Так повезло! В Северск шел автобус с вахтовиками. Если бы не они, не сидеть бы мне рядом с вами.

Рассказ Добродеева подготовил Стерхову к трудному пути, но даже самые мрачные ожидания не смогли оправдать того, что ей пришлось пережить. В дороге трясло так, как будто под машиной сидел великан, который вознамерился вытряхнуть из них душу. Добродеев повторил, что такая безумная тряска ожидает их в ближайшие десять или двенадцать часов. Анна огорчилась, но виду не подала. Она смотрела в окно и видела плотную стену из почерневших стволов деревьев. Одна только мысль о том, чтобы оказаться в глубине этого леса, привела ее в неописуемый ужас.

– Страшное место.

– Вы абсолютно правы. Вдоль дороги – сплошной могильник еще со старины, здесь убивают лишних и опасных людей. Зимой многие замерзают.

– И как только люди живут в таких суровых краях.

– Что жить… – Добродеев достал пачку сигарет, но закурить не решился. – Здесь даже смерть не балует. Приедет человек – и вдруг растворится, как дым над костром.

Анна вздрогнула. Слова Добродеева прозвучали как предостережение.

– И часто растворяются? – поинтересовалась она.

– Северск не любит шума, – он резко вывернул руль, объезжая колдобину. – И тех, кто сует нос в чужие дела.

– Советуете быть осторожнее? – догадалась Стерхова.

– Лишним не будет.

Этот разговор оставил неприятный осадок, по крайней мере у Анны. Поразмыслив, она решила приглядеться к Добродееву, но чутье подсказало: он предупредил ее из лучших побуждений.

Они ехали не быстрее пятнадцати километров в час. За все время не было ни попутных машин, ни встречных, только лес и гнетущая тишина. Первую остановку сделали спустя шесть часов. Плотная стена из деревьев вплотную подступала дороге. Жизнелюбивые растения боролись за право на существование, оттесняя и уничтожая друг друга.

Анна перелезла через вал из камней и замерзшей грязи на обочине дороги и отыскала прореху между деревьями, где смогла бы присесть по нужде. Добродеев остался в машине.

Лес начинался сразу за обочиной. Черный, слепой, он гудел в глубине ветром или чем-то другим, неясным. Далеко идти она не решилась, присела за развесистой елью. Но, когда собралась обратно к машине, над головой раздался хриплый, надтреснутый крик.

– Ууууух! Ууууух! Ууууух!

Стерхова подняла голову. На сучковатом дереве, в нескольких шагах от нее, сидела огромная сова с мраморно-белыми перьями и черными провалами глаз. Сова смотрела на нее, не мигая. Ее внимательный, неподвижный взгляд пробирал до самых костей.

Анна сделала шаг назад, а потом еще и еще. На нее накатил какой-то животный страх и холодным комом застрял в груди.

– Ууууух! Ууууух! – снова прокричала сова.

Сорвавшись с места. Анна побежала к дороге. За спиной раздался крик, протяжный и обволакивающий.

– Ууууууууух!

Стерхова заскочила в машину и захлопнула дверцу. Сердце все еще испуганно билось. Казалось, что из-за деревьев на нее по-прежнему смотрели черные провалы совиных глаз.

– Что-нибудь случилось? – спросил Добродеев.

– Нет, ничего. – Ответила она.

Через полчаса стемнело, и они продолжили путь в темноте. Начавшийся снегопад создавал ощущение параллельной реальности, но дорога от этого легче не становилась. Тряска не прекращалась, машина несколько раз буксовала, и Добродеев бешено выкручивал руль, матерясь. Стерхова молилась, чтобы им не пробить покрышку – это было бы худшим из возможных исходов.

И вот, в тот самый момент, когда они почти потеряли надежду, дорога вдруг резко перешла в грунтовку, а затем в асфальт. И это было похоже на чудо, казалось, что они скользят по паркету, хотя на самом деле дорога не была идеальной.

Глава 4

Северск

Северск встретил их сумрачным, холодным рассветом. Это был северный поселок, в основном одноэтажный, скрытый в низких, туманных горизонтах. Он отличался от тех, что Стерхова видела до сих пор.

Первое, что бросалось в глаза, – нескончаемые вереницы самосвалов, которые проезжали мимо.

– Машины возят золотую руду с рудников на обогатительный комбинат. – Сказал Добродеев. – В Северске много приезжих водителей, живущих здесь вахтами.

– Проходной двор. – Заметила Анна. – Это осложнит любое расследование.

– Работаем с тем, что есть. – Добродеев улыбнулся, и Стерхова впервые за всю поездку решила использовать его благодушие.

– Что вам известно об этом деле? – поинтересовалась она.

– Ничего. – Слишком быстро ответил Добродеев, давая понять, что в этом вопросе он – кремень.

По дороге в следственный отдел им встретилась столовая – одноэтажное здание барачного типа с выцветшей вывеской. Возле него в клубах выхлопных газов стояли заведенные самосвалы.

– Их здесь никогда