По направлению к нулю - Агата Кристи

– Да, именно это и доводит человека до бешенства. Всевсё знают – и вы, и доктора, все в этом мире! И все постоянно вмешиваются!Словно они действительно знают, что лучше для других людей. Я пытался покончитьс собой. Вам ведь это известно, не так ли?

Она кивнула.

– Мне захотелось спрыгнуть с этой чертовой скалы, и этомое личное дело, оно никого не касается. Я покончил счеты с жизнью. Я потерялвсе и желал только смерти.

Тихо прищелкнув языком, она посмотрела на негорассеянно-сочувствующим взглядом. Это был всего-навсего очередной пациент. И ееумиротворяющая миссия состояла в том, чтобы дать ему выговорить, выплеснутьнакопившееся раздражение.

– Почему я не вправе покончить с собой, если я сам хочуэтого? – требовательно спросил Мак-Виртер.

– Потому что это плохо, – совершенно серьезносказала сиделка и с сомнением посмотрела на него. Ее собственные убеждения осталисьнепоколебимыми, но ей явно не хватало слов, чтобы объяснить свой ответ. –Э-э… я имею в виду, – неуверенно продолжила девушка, – самоубийство –большой грех. Бог дал вам жизнь, и вы должны жить, независимо от того, хотитевы этого или нет.

– Почему вы так решили?

– Ну, ведь у вас, наверное, есть близкие и родные,которые нуждаются в вас.

– Ошибаетесь. О моей смерти в этом мире не заплакала быни одна живая душа.

– У вас нет родственников? Ни матери, ни сестер –никого?

– Никого. У меня была жена, но и она ушла к другому. Ипоступила, как я считаю, исключительно благоразумно! Она поняла, что я полныйнеудачник.

– А друзья? Неужели у вас нет друзей?

– Нет, никого у меня нет. Я стал замкнутым инеобщительным типом. Послушайте, я кое-что расскажу. Когда-то я был веселым иоткрытым парнем. У меня была хорошая работа и симпатичная жена. Потом произошлаодна дорожная авария. Машину вел мой шеф, а я ехал вместе с ним. Он попросилменя подтвердить, что на момент аварии скорость машины не превышала тридцатимиль. Но это было не так. Мы шли примерно на пятидесяти. В сущности, никтоособо не пострадал, и мое свидетельство только помогло бы ему получитьстраховку. Короче говоря, я отказался подтвердить его слова. Это была бы ложь.А я не хотел лгать.

– Что ж, вы были совершенно правы, – сказаласиделка. – Вы поступили очень хорошо.

– Вы так полагаете? Однако это глупое упрямство стоиломне работы. Мой шеф страшно разозлился и позаботился о том, чтобы я большеникуда не смог устроиться. Потом моей жене надоело смотреть, как я бездельничаюи безрезультатно слоняюсь в поисках заработка, и она ушла от меня к человеку,которого я считал своим другом. Он-то, разумеется, все делал правильно иотлично продвинулся по службе. А я был уже не в состоянии сопротивляться ипостепенно скатывался все ниже. Пристрастился к выпивке, и это, конечно, толькоусугубило мое положение. В итоге я опустился до грузчика, надорвался и попал вбольницу. Доктор сказал, что теперь я не смогу поднимать тяжести. В общем, японял, что в этой жизни мне уже ничего не светит. Из такой ситуации былединственный, ясный и самый легкий, выход. Лучше всего было покончить с собой.Моя никчемная жизнь не нужна ни мне, ни кому-нибудь другому.

– Вы не можете этого знать, – тихо проронила егомолоденькая собеседница.

Мак-Виртер рассмеялся. Он заметно повеселел. Развеселило егоее простодушное упрямство.

– Милая девочка, кому я нужен?

Она смущенно сказала:

– Кто знает!.. Возможно, придет время…

– Придет время? У меня не осталось времени. Я надеюсь,вторая попытка будет более удачной.

Сиделка решительно тряхнула головой.

– Нет-нет! – возразила она. – Теперь вы ужене сможете покончить с собой.

– Как интересно! Почему не смогу?

– Обычно… они так не делают…

Он удивленно посмотрел на нее. «Они так не делают…» Похоже,он принадлежал к некоему общему типу потенциальных самоубийц. Мак-Виртер открылбыло рот, чтобы высказать резкий протест, но его вдруг остановила природнаячестность.

А будет ли вторая попытка? Действительно ли он намерен этосделать?

Внезапно он осознал, что не испытывает никакого желанияпокончить с собой. Неожиданный подъем настроения был ему совершенно непонятен.

Возможно, истинная причина крылась в том профессиональномзнании, которым поделилась с ним эта медсестра. У самоубийц не бывает вторыхпопыток…

И все-таки у него возникло желание переубедить ее,коснувшись этической стороны данного вопроса.

– В любом случае я вправе как угодно распоряжатьсясобственной жизнью.

– Нет-нет. У вас нет такого права.

– Но почему же нет, моя милая девочка, почему?

Она смущенно вспыхнула и сказала, теребя пальцами золотойкрестик, висевший у нее на шее:

– Разве вы не понимаете? Вы можете понадобиться Богу!

Мак-Виртер пораженно посмотрел на нее. Ему не хотелосьразрушать ее наивную, детскую веру.

– Видимо, вы полагаете, – насмешливо сказалон, – что в один прекрасный день мне удастся остановить взбесившуюсялошадь и спасти от смерти золотоволосого малыша? Ведь вы именно это имели ввиду?

Она отрицательно покачала головой и заговорила с пылкойубежденностью, неловко пытаясь объяснить ему то, что так ясно и четкочувствовала в глубине души:

– Возможно, вам совсем не обязательно что-то делать…Может, вы просто должны быть где-то, в каком-то определенном месте, вопределенное время, которое вам пока неизвестно… Ох, я не могу этого объяснить,я не знаю, как сказать… Ну, к примеру, вы можете просто… просто идти по улице исовершенно случайно сделать что-то ужасно важное… И возможно, вы даже сами незаметите, что сделали…

Эта рыжеволосая юная сиделка была родом с западногопобережья Шотландии, и, вероятно, кто-то из ее предков обладал даромпредвидения.

Возможно, смутно и неосознанно она видела перед своиммысленным взором какого-то человека, поднимавшегося в гору сентябрьскимвечером, чтобы спасти от смерти некое человеческое существо…