Привет с того света - Марина Серова

Дверь на условный звонок нам открыла полная брюнетка, возможно, крашеная, но сделано это было высокопрофессионально и естественно. Даже несуразный балахон в виде хитона, вероятно, заменявший пеньюар, смотрелся как нельзя кстати на этой эмансипированной даме, делая ее смесью Клеопатры и царицы Савской русского розлива.

— Костик… — дама тут же разрыдалась.

— Вот детектив, — поглаживая сестру по волосам, начал Константин, показывая на меня. — Татьяна Александровна возьмет на себя это дело.

— Вы поможете мне, правда? — женщина отстранилась от брата и посмотрела на меня с мольбой.

— У Татьяны Александровны не одно раскрытое преступление за плечами, — очень официально произнес Константин. — Ты же знаешь меня, я найму только самого лучшего. Пусть тебя не смущает, что это женщина — свое дело она лучше любого мужика знает.

Говорил он это холодно, без каких-либо эмоций. Словно не со мной провел ночь. И я мысленно поблагодарила создателя, что есть еще на свете такие вот железобетонные люди.

— Итак, давайте присядем, и вы расскажете мне все по порядку, — сказала я. — Я прошу вас говорить все обстоятельно, не упуская мелочей, даже если считаете их неважными. И не волнуйтесь. Я вам обязательно помогу.

Я не знала, как никогда не знаю в начале любого дела, смогу ли я удачно его завершить, но я всегда в этом себя уверяю и уверяю других. Наверное, это помогает мне в раскрытии тайн, сразу настраивая на благополучный исход, мобилизуя скрытые силы человеческого организма.

— Вчера Сережа вышел гулять на улицу. Как рассказывает соседский мальчик, подъехал дяденька на машине и увез его куда-то. Вдалбливала ведь ему: «Не бери ничего у чужих дядей, вообще к ним не подходи».

— Естественно, ни номера, ни марки, ни цвета машины вы не знаете?

— Цвет — белый и вроде бы «Нива». Так сказал соседский мальчик.

— Это уже что-то.

— Потом, как только я поднялась домой, зазвонил телефон, и какой-то мужчина, по акценту — нерусский, явно с кавказским выговором, сказал, что мой муж уже заплатил за зло, которое причинил ему. И если я не хочу потерять сына, с меня причитаются драгоценности, оставшиеся от моего отца. Эти украшения, принадлежавшие какой-то графине, еще при советской власти приобрел наш отец, вложив в них все деньги, какие у него тогда были.

«Крутой у вас папаша был при Советах. Моя мать тогда сто пятьдесят в месяц получала. Цацки графские на это не купишь», — внезапно прорезала мозг язвительная усмешка.

— То есть они требуют мои цацки, что ли? — вставил Костя. — Они что, за фраеров нас держат?

— Дело в том, что украшения после смерти отца мы разделили поровну, — глядя на меня, объяснила Албена. — Мне и Косте. Мою половину украли, когда муж собирался их продать. Украл покупатель с другом. Я всего этого не видела, так как мой муж попросил меня не присутствовать во время сделки.

— А как он это вам объяснил?

— Что?

— Ваше нежелательное присутствие.

— Говорил, что покупатели — люди восточные, и женщина при таких обстоятельствах то ли дурная примета, то ли признак дурного тона. Да я и не вдавалась в подробности. Меня это мало интересует. Только вот похититель, наверное, думает, что ценности до сих пор у меня.

— Давно умер ваш муж?

— Два месяца назад. Он утонул в Волге.

— У него могли быть враги?

— Даже не знаю. Макс не посвящал меня в бизнес. Он кому-то задолжал. Но потом как-то уладил эти дела.

— А друзей вы его знали?

— Друзья… Да их много, но это так, в основном приятели. Ариф был лучшим его другом. И… Может быть…

— Что?

— Понимаете… — Албена на секунду замялась. — Знаете, Ариф любил ходить в места, где тусуются геи, лесбиянки, транссексуалы, трансвеститы. Он даже нас с Максом водил в такое место. Может, слышали что-нибудь про частный клуб «Вольдемар»?

Я кивнула головой.

— Нет, Ариф вел себя вполне пристойно. Ничего такого, не то что другие посетители. И вообще, даже если он «голубой», то все равно классный мужчина. Очень интересный, содержательный. А главное, с ним всегда было весело. Если говорить начистоту, то Ариф был настоящим другом. Правда, я слышала, что там, — Албена сделала неопределенный жест рукой в сторону, словно это «там» находилось где-то поблизости, — в Азербайджане у него были неприятности с полицией. Но я уверена, он исправился. Это лучший представитель Кавказа, можете мне поверить.

— Понятно… Значит, они погибли оба?

— Да, утонули…

— Правда, есть один нюанс, — подал голос Константин. — Тело Арифа так и не нашли.

Я удивленно подняла брови. К подобным нюансам я привыкла всегда относиться с подозрением.

— А вы не подозревали никогда Арифа в смерти Макса? — спросила я, обращаясь к обоим.

— Представьте себе, нет, — сразу же живо отреагировала Албена, и в интонации ее послышались нотки категоричности. — Они оба погибли. По крайней мере, я уверена в этом. Если бы Ариф был жив, он бы обязательно объявился. Ведь он самый близкий друг Макса. Я была на опознании… Это было так ужасно! — Албена принялась всхлипывать. — Если бы не талисман на шее Макса, я бы его не опознала.

Албена разрыдалась.

— Успокойтесь, Албена. Константин Андреич, налейте воды.

Костя быстро подскочил со стаканом воды и валерьянки.

— А что за талисман… о котором вы говорили?

— Это маленькая фигурка из агата, изображающая согнутого под тяжестью мешка старика с блуждающей и довольной улыбкой на лице. А по мешку бегут крысы… Макс всегда носил ее с собой на золотой цепочке. Он уверовал в силу этого талисмана с тех пор, как, обратившись к колдунье, получил этот генератор энергии материального благополучия. Макс всегда хотел быть богатым. Он вырос в бедной семье, всегда добивался всего своей головой, но постоянно испытывал нехватку денег. Но с появлением этой вещицы Макс стал состоятельным человеком. И никогда не снимал талисман с груди.

Албена вышла из комнаты. Квартира ее была богато обставлена, но выглядела, пожалуй, более экстравагантно и вычурно, чем уютная берлога Константина. Целая стена в гостиной была изрисована в стиле египетских фресок. С потолка и со стен свисали хрустальные сталактиты светильников. У самого окна валялась небрежно брошенная шкура леопарда. Картину дополняли изящные вазы-амфоры и многочисленные африканские маски.

Спустя некоторое время Албена принесла фотоальбом. Я задумчиво принялась рассматривать фотографии. На меня смотрел улыбающийся брюнет, очень красивый и хорошо сложенный, как я сумела заметить по снимкам, сделанным на пляже.

Если у Кости была фигура взрослого медведя, то у Макса было тело молодого бога. Смеющийся Аполлон расписывался в книге регистрации гражданского состояния, а счастливая Албена в свадебном платье улыбалась в ответ всему миру под поджатыми губами родителей и флегматичное презрение братца. «Не пара он ей!» — вспоминались слова Кости. А мне подумалось совсем наоборот: «Чем они не пара?» Очень красивые, молодые. Рядом с такой артистично смотрящейся личностью, как Албена, Макс выглядел приятным дополнением. Возможно, для семьи было бы лучше, чтобы она вышла замуж за какое-нибудь торгово-кооперативное рыло, но любовь зла…