Роскошная изнанка - Валерий Георгиевич Шарапов

Яковлев вложил в нее сверток в газетной бумаге.

– Это что?

– На́ вот, для супруги. Кофе. Бразильский, настоящий, Валька привез из Америки.

Базаров, развернув газету, полюбовался парой блестящих банок с головами, утыканными перьями.

– Ты взятку специально приберег под конец аудиенции?

– Само собой. Не выполнил бы мою просьбу – я бы ее домой отнес и сам бы употребил. Полной ложкой.

– Все, иди. Свободен.

Глава 16

Олег Заверин, будучи прогнанным из начальственного кабинета, некоторое время посидел в своем, смирно поджидая, не нагрянет ли кто из граждан. (Как раз было еще два часа до окончания приема.)

Однако сегодня никто не жаждал беспокоить власть своими бытовыми недовольствами, против чего власть в лице участкового уполномоченного не возражала.

Надо было бы, пользуясь затишьем, разгрузить сейф с лежалыми материалами, но как-то все руки не доходили. Вот, хорошо бы пыль стереть со стола, чайник отмыть.

Он сходил по воду, вскипятил, с отвращением испил якобы бодрящего напитка. Послонялся из угла в угол. Снова влез в сейф, старательно отворачиваясь от бутылки пива, спрятанной там. В который раз дал себе обещание расчистить все от лежалого. Закрыл дверцу.

В задумчивости похрустел древней засохшей баранкой, глянул на часы. Снова поставил чайник, но на еще одну чашку силы воли не хватило. В былое время он давным-давно откупорил бы пиво, но сейчас почему-то было стойкое ощущение, что не стоит – обязательно кого-то принесет.

Так и получилось. Олег практически решился, плюнув на все, испить «Жигулевского» – и тут же в кабинет заявилась Антонина Михайловна, председатель месткома.

– Олег Владимирович, я к вам, – сообщила она, глядя честными серыми глазами.

– Вижу уж. Чаю?

– Спасибо, я уже, и неоднократно. Олег Владимирович, я насчет вашего развода.

«Прознали! Интересно, откуда? Точно помню, что никому ничего не говорил, кроме Васильича, но он не мог разболтать. Ничего себе скорость распространения у слуха», – подивился Олег и заметил вежливо и вполне нейтрально:

– Слухи о моем разводе сильно преувеличены.

– А от вас разве жена не ушла? – спросила общественница.

– До этого никому не должно быть никакого дела, – учтиво ответил он, – и, если уж на то пошло, моя супруга в настоящее время находится в отъезде.

– Да не было бы мне никакого дела, – признала Антонина, – так ведь лимит мы уже выбрали.

– Какой лимит?!

– По разводам. У нас в этом квартале уже развелся Илья Рощин.

– Скотина Рощин и разрушитель домашних очагов.

– Напрасно ругаете хорошего человека, – попеняла Антонина, – там просто ну очень остро встал вопрос с жильем, срочно метры нужны, а на учет не ставят, поскольку у них ну вот такусенький излишек площади. Понимаете?

– Теперь понимаю.

– А раз понимаете, так повремените, а? Мне же голову снимут.

Заверин, как истинный рыцарь, признался, что никак не может этого допустить. И успокоил:

– Тонечка, не колыхайтесь так уж сильно. Даже если и соберемся разрушать семью, то не скоро, уж точно не в этом квартале.

– Спасибо, конечно, а почему?

– А вы что, женщин не знаете? Вот, смотрите, – Олег достал детские счеты, лет сто пылящиеся в столе, кем-то забытый сувенир, – сначала сохранять гордое, но мудрое молчание – на это кладем минимум месяц, согласны?

Антонина Михайловна ничего не сказала, лишь чуть подняла брови.

– По глазам вижу, что согласны, – он перекинул одну костяшку, – далее надо спровоцировать на скандал так, чтобы никто не сказал, что ты начала первой, – на это, с учетом моего взрывного темперамента и ее ангельского характера, пожалуй что месяца два.

Он перекинул еще пару костяшек.

– Потом надо будет еще месячишко обождать, не опомнится ли, не застыдится ли, не прибежит ли ноги целовать. – Заверин снова произвел счетное действие. – И что получается? Как раз квартал. И по показателям все у нас с вами будет в порядке.

– Ерничаете?

– Ни боже ж мой. Напротив, видите, пытаюсь вас успокоить.

– Вы знаете, я начинаю понимать вашу жену.

– Вы умница. Я ее с детства знаю – и до сих пор понятия не имею, что у нее под прической – мозги или все-таки мякина.

– На месте вашей жены я бы уложилась за месяц, – заметила Антонина Михайловна, отправляясь к двери.

– Не сомневаюсь, поскольку вы умница. Ну раз нет – вот, еще целый квартал у нас с вами.

Дверь закрылась, пожалуй что и захлопнулась, с той стороны. Заверин с чистой совестью откупорил бутылку пива.

«Илюха-то молодец, – думал он, делая глоток, – нельзя, чтобы паскудные излишки мешали семейному счастью. Чем страдать из-за каких-то голимых полутора метров, на которых и толчок-то с комфортом не разместишь – так уж лучше развестись. Никто ж с инспекцией не нагрянет проверять – спишь ты с женой в одной постели или по разным. А как новоселье отпразднуют, то можно и снова в загс сгонять. Ну вот».

Вокруг этой мысли ходили, как коты вокруг сметаны, а мысль была такой простой, очевидной, что оставалось лишь обозвать себя телятиной и хлопнуть по лбу.

«Элементарно же! Вот он, мотив, на ладони: Маргарита получает постоянную прописку, статус замужней, отдельное жилье и возможность спокойно заниматься промыслом. А Демидовы? Что могут получать Демидовы с нее – только деньги, больше у Ритули ничего и быть не могло. Догадка здравая. Хотя это не догадка, это полноценная версия».

Не торопиться. Трудно, почти невозможно представить себе, что чудо-богатырь, душа-парень Ваня Демидов способен убить женщину, к тому же по такому шкурному мотиву? Не менее смелым допущением выглядит предположение о том, что на это способна мать двоих детей, к тому же из судейских. Она-то знает, что убийца обязательно получит по заслугам.

В любом случае пока в поле зрения нет никого, кроме Демидовых, кому было бы выгодно исчезновение Маргариты – а раз так, то именно эту версию необходимо проверить.

Если бы Олег по-прежнему был оперуполномоченным второго «убойного» отдела МУРа, то непременно напомнил бы себе о том, что не принято принципиальное решение о возбуждении уголовного дела, равно как и не имеется законных оснований для оперативно-разыскных мероприятий – то есть нет сведений о нарушении закона, потенциально влекущем уголовную ответственность.

Участкового Заверина эти тонкости не интересовали. Наплевав на то, что еще целых два часа следует сидеть на приеме, он отправился наводить справки о развалинах ячейки общества, семье Демидовых.

Сначала в паспортном столе его встретили неласково. С порога же паспортистка попыталась его завернуть:

– А, Заверин. Время позднее, завтра приходи.

Разумеется, он и