Призрак Мельпомены - Лора Перселл

– Ваша актриса, мисс Уилкокс, просто переходит все границы. Она взбесилась. Покажите ей, Энтони, покажите же ей, что сотворила с вами эта гадкая женщина.

Энтони потер свои впалые щеки.

– В самом деле, дружище, я бы предпочел…

Он не успел окончить фразы, поскольку костюмер схватил его за запястье и задрал рукав.

– Вот! Что вы на это скажете, мисс Уилкокс? – Мои глаза полезли на лоб. Рука Энтони была фиолетово-черной от синяков. Возле запястья красовались четыре царапины, одна из которых сочилась сукровицей. – И на второй руке то же самое.

Мне сделалось дурно при воспоминании о том, как Лилит стиснула мою руку.

– Это сделала Лилит?

Энтони нервно задвигался.

– Я сомневаюсь, что она это нарочно. В пылу игры, во время сцены… она немного увлекается.

– Это все секундное дело! Он только подбежал сообщить, что король прибыл, и она вцепилась в него и сжала, как в тисках!

Я видела, что она хватает Макбета за руки, как и полагалось по пьесе, но и помыслить не могла, что она сжимает их с такой силой.

– Будьте другом, завяжите мне рукава. Мне через секунду уже произносить следующий монолог. – Энтони замялся. – Раз уж зашло об этом, то после моих слов ко мне подходит леди М. Будет лучше, если замотаете эти места чем‑нибудь дополнительно.

– У меня есть бинты, – сказала я и бросилась за ними. Те же полоски ткани, которыми мы забинтовали рану Лилит, послужат для ран того, кому она их нанесла.

В тот момент это была безумная гонка ради того, чтобы вовремя подготовить Энтони к выходу. У меня не было времени раздумывать над тем, что я узнала, или разбираться в собственных чувствах по этому поводу. Но как только мальчик пришел за Энтони и мы с Сайласом остались в гримерной одни, я поняла, что боюсь.

Мои чувства к Лилит чуть потеплели после того, как она заставила ретироваться Грега. Злость на брата не дала мне разглядеть тревожный знак. Насколько опасна женщина, которая угрожает человеку своей собакой?

– Может, нам стоит сообщить шефу, – тихо предложила я. – Она калечит людей уже во второй раз.

– Девочка моя, он не станет и слушать ничего против нее.

– Тут… происходит что‑то странное, Сайлас. Не только с Лилит. Лампы постоянно мигают, и эти горелые отметины на стене… – Я стала осматривать стену между гримерными. С этой стороны она была чистой. Я приложила к ней ладонь и почувствовала только едва заметное тепло. – Все началось, когда шеф подарил Лилит эти часы.

– Чужое добро впрок не пойдет, – мрачно заметил Сайлас.

– Она считает, их благословила муза Мельпомена, но… как по мне, так это больше походит на проклятье. И я никогда не верила в подобные вещи.

Сайлас задумчиво пожевал нижнюю губу.

– Хм. Может, во всем этом что‑нибудь и есть. Юджин Гривз добился успеха в жизни, но его театр преследовали несчастья. Однажды на бенефисе на публику упала люстра. А потом этот бедолага нештатный актер на показе «Жемчужной нити». Запамятовал, как же его звали. Его зажало во вращающемся кресле цирюльника Суини Тодда. – Он неодобрительно поцокал языком. – Ужасное, ужасное дело.

Эти часы не просто вдохновляли трагических актеров на блестящую игру; похоже, они несли трагедию в себе.

– Сайлас, я хотела у вас кое-что спросить. Вы ведь знаете латынь?

– Да. А что?

– Что значит Homo fuge?

Мой собеседник побледнел.

– Где вы это услышали?

– Это нацарапано на задней крышке карманных часов. Мне эта фраза кажется знакомой.

– Боже милостивый. – Сайлас опустился на стул. Губы его были сжаты так плотно, что просто исчезли под усами. – Пусть это будет предупреждением для всех нас.

– Что такое, Сайлас? Что не так я сказала?

– Эти слова, мисс Уилкокс, велят бежать. Они побуждают любого смертного как можно скорее уносить ноги, пока его не постигло несчастье. Они из пьесы «Доктор Фауст». Вы ее видели? Слова, написанные кровью, появляются на руке Фауста, увещевая не заключать сделку с Мефистофелем.

У меня возникло жуткое ощущение, будто кожа на мне съеживается. Я снова мысленно оказалась на балконе театра «Геликон», и испуганный голос Филипа шептал мне в ухо: «Это все было по-настоящему, Дженни? Дьявол пришел и забрал этого человека в ад?»

– Может… может, это Юджин Гривз нацарапал эти слова на часах? Может, ему нравилась эта часть пьесы? – запинаясь, пробормотала я.

– Или, может, он предостерегал других от сделок с Мельпоменой.

Я убрала за уши выбившиеся пряди волос.

– Нет. Нет, не бывает никакой Мельпомены. Она всего лишь легенда, которую актеры рассказывают друг другу. Так же, как подкова, которой они касаются перед тем, как выйти на сцену. Это придает им уверенности.

– Милое дитя, я работаю в театре дольше, чем вы живете на этом свете. Поэтому смею вас уверить, что за всеми этими суевериями кроется гораздо больше, чем вам хотелось бы верить. Театры отличаются от других мест. Они служат порталом между нашим царством и бесчисленным множеством других.

Вероятно, важнее было не то, что это правда, а то, что в это верили актеры. Изумительное исполнение Макбета Энтони померкло и сошло на нет всего-навсего из-за того, что шеф не смог должным образом его вознаградить. Лилит вела себя так, будто была личностью неприкосновенной, только в силу своего убеждения, что ей помогает Мельпомена. Может быть, хорошая игра актера зависела от состояния его души в неменьшей степени, чем от его образования?

Я вспомнила, слова миссис Дайер о том, чтобы отделаться от Лилит. У нее могли быть свои замыслы на следующее воскресенье, но мне приходилось работать с Лилит изо дня в день. Я знала ее. И мне было ясно, что в итоге должно подействовать.

– Мне хочется забрать у нее эти часы. Это выбьет почву из-под ее ног. Она начнет играть по-другому и тогда, вероятно, немного успокоится. – Я с надеждой взглянула на Сайласа. – Тогда, возможно, Энтони вновь сможет блистать.

Глаза Сайласа вспыхнули интересом.

– Не останавливайтесь на полумерах. Если то, что вы мне сказали, правда, просто забрать часы будет недостаточно. Эта штуковина должна быть уничтожена.

Как и всегда, Сайлас зашел на шаг дальше, чем нужно. Я и думать боялась о том, что сказала бы миссис Дайер, если бы ее обожаемая реликвия оказалась уничтожена.

– Не думаю, что это возможно.

– Разве вы не можете «случайно» их разбить?

– Как? Лилит смотрит на них перед каждым выходом на сцену. – Я инстинктивно потерла запястье, почувствовав прежнюю боль от синяков. – Вы видели, что она сделала с Энтони. Если я разобью ее часы, то