Промис-Фоллс. Книги 1-4 + Отдельные детективы. 8 книг - Линвуд Баркли

о проказах зимы все быстро забыли. Солнце садилось, но за день нагрело воздух, вполне можно было обойтись без жакета. На заднем фоне непрерывно и глухо ревела вода, низвергающаяся с высоты, но этот шум не заглушал и другие звуки.

И все они слышали крики Оливии.

Вот характерные ответы свидетелей – тех, кто слышал эти крики.

Я собрался позвонить 911, но решил, что кто-то уже это сделал.

Я бы непременно что-то предпринял, но подумал: есть и другие люди, и они находятся ближе.

Я подумала: это просто ребятишки балуются.

После этих двух криков ничего не слышала, так что подумала: ничего особенного не происходит.

Предпочитаю, чтобы в таких вещах разбирались профессионалы.

Ну и так далее в том же духе.

Иными словами, тем вечером обитатели Промис-Фоллз продемонстрировали чудовищную безответственность. Только и знали что отмахиваться – дескать, не моя проблема.

Стыд и позор такому городу. По словам комментатора Си-эн-эн, «Промис-Фоллз – это город, где всем на все наплевать».

А в социальных сетях наш город вообще смешали с грязью. В Твиттере появился новый хэштег: #brokenpromise[14].

И все мы были сломлены под тяжестью этих обвинений.

Впрочем, вся эта буря в Интернете вскоре улеглась, в мире возникли другие животрепещущие темы. К примеру, сообщение некоего пиарщика о новой вспышке СПИДа в Африке. Затем какой-то комедиант вздумал пошутить в адрес жертв цунами. А один конгрессмен не постеснялся назвать всех чернокожих ленивыми.

К счастью для тех двадцати двух свидетелей, которые слышали крики, но ничего не предприняли, имена их не были преданы огласке. Полиция опасалась расправ. Но в деле они, конечно, были указаны.

Одно имя я узнал сразу. Это оказался отец человека, с которым я говорил по телефону часа два тому назад.

Дон Харвуд. Отец Дэвида Харвуда.

Искать его Финдерман не пришлось. Он сам явился в полицию и сознался в своем грехе.

– Я был одним из них, – сказал он Ронде. – Одним из тех людей, которые ничего не сделали.

Финдерман в своих заметках указала, что этот мужчина разрыдался как ребенок, рассказывая ей о том, что слышал.

– Я как раз садился в машину. Собирался заехать в табачную лавку, посмотреть, не появилось ли у них на стендах с печатной продукцией чего-нибудь новенького. – В подвале своего дома он мастерил для внука Итана игрушечную железную дорогу, и искал последний выпуск журнала о поездах Лайонел[15]. Нашел один номер и, когда вышел на улицу, услышал крики. Вроде бы они исходили из парка, я посмотрел туда и подумал: наверное, надо что-то предпринять. А потом глянул на людей на улице, и все они прогуливались так спокойно, никто ничего не делал, словно ничего и не слышал. Ну и тогда я решил, что беспокоиться не о чем. Никогда, никогда себе этого не прощу!

Убийство Фишер привело к еще одному печальному последствию.

Виктор Руни пустился в запой. Его уволили из пожарной части, и с тех пор он так и сидел без работы. Если верить записям Ронды, его сокрушило чувство вины. Он непрестанно корил себя за то, что не вышел из бара вовремя и опоздал на встречу с Оливией. Еще при первом ознакомлении с делом я подумал, что, возможно, источник вины кроется в чем-то другом.

К примеру: он сам мог убить Оливию. В девяти случаях из десяти женщину или девушку убивает муж или возлюбленный.

Но Ронда проверила его алиби. Поговорила с его собутыльниками, которые были в баре «У Рыцаря». В момент смерти Оливии он находился с ними.

И снова тупик.

Поэтому мне и захотелось навестить Уолдена Фишера. Посмотреть, проверить, может, мы что-то упустили.

Последний раз я видел отца Оливии в приемной больницы, когда он сидел и ждал, что к нему выйдет врач. С учетом того, какой там сегодня наплыв пациентов, возможно, что он до сих пор еще ждет.

Если только не умер.

Мне сказали, что Ангус Карлсон все еще в больнице, разговаривает с людьми. Я позвонил ему, понимая, что он до сих пор еще может находиться в отделении «неотложки», где мобильная связь недоступна.

Он ответил.

– Привет, – сказал Ангус. Голос у него был разбитый, что и неудивительно, с учетом того, через что ему довелось пройти.

– Привет, – поздоровался я. – Хочу попросить тебя об одном маленьком одолжении.

– Не смогу.

– Но ведь ты даже не выслушал, в чем оно заключается.

– Разве ты еще не знаешь? – спросил Карлсон.

– Знаю что? – Уж не заболел ли он, не дай бог.

– Ну про все это дерьмо, что случилось в больнице. Я сейчас на улице, даю показания.

– Да в чем дело?

– Я стрелял в человека.

– Что?!

Он вкратце поведал мне о том, что случилось.

– Господи Иисусе… – протянул я.

– Да уж, вот именно. Что же дальше будет? Апокалипсис зомби?

Типичная для Карлсона попытка выдать шутку, но даже намека на веселость в голосе его не было. Наверное, впервые за все время я ему от души посочувствовал.

– Вообще похоже на то, что ты поступил правильно, – сказал я. – И еще тебе просто повезло. Ведь его не убил, просто обездвижил. Еще неизвестно, что было бы, если б этот тип начал стрелять первым.

– Да, пожалуй. Так чего ты хотел?

– Ладно, не важно.

– Ну уж нет. Валяй, выкладывай.