Ночь у Насмешливой Вдовы - Джон Диксон Карр

— Понятия не имею, — смущенно признался полковник. — Нет, погодите! Честно так честно. Мне представляется странный тип в парике и, наверное, в маскарадном костюме.

— И мне тоже, — сказал Уэст. — Вы согласны, сэр Генри?

— Угу, — буркнул Г.М.

— Отлично! — Уэст в последний раз глубоко затянулся и затушил сигарету. — Допустим, вы — все равно кто! — знаете надежный способ войти и выйти из запертой комнаты, где нет никого, кроме жертвы (с которой легко справиться). Так вот… полезли бы вы туда, зная, что там будет некто третий?

— Нет, — проворчал Г.М., жуя сигару.

Полковник Бейли, вместо ответа, яростно выбил трубку о стеклянную пепельницу.

— Тогда послушайте, что я придумал, — обратился Уэст к Г.М., — поскольку раньше я уже изложил в общих чертах свой план полковнику Бейли. Ведь не можем же мы проводить в спальне Джоан все ночи до Рождества. И потом… Что мы хотим? По возможности — поймать Вдову. Отлично! Джоан спит на первом этаже, как известно автору анонимных писем. Спальня находится прямо напротив вашего кабинета…

— В таком случае, — упрямо перебил его полковник, — мы с Мерривейлом устроимся за дверью. И никто не сдвинет нас с места.

— Хорошо. Хотя я бы предпочел… что ж, и так будет достаточно хорошо. — Уэст снова повернулся к Г.М.: — Оба окна в комнате Джоан доходят почти до земли, оба со скользящими рамами, которые трудно открыть.

— Как окна вот здесь, сынок?

— Да. Оба окна заперты изнутри. Я буду караулить снаружи еще с одним человеком. То есть охраняться будет каждое окно.

— Вот как? Что за другой человек?

— Его зовут Фред Корди.

Полковник Бейли с сомнением хмыкнул:

— Бросьте, сэр, вы ведь сами говорили, что он — единственный, кому мы можем доверять!

— Корди? — повторил Г.М., выпрямляясь и вынимая изо рта сигару. — А ну, погодите! По-моему, мне кто-то его показывал. Это такой маленький смуглый парень со щетиной на голове, который плясал на надгробной плите?

Уэст невесело рассмеялся:

— Он самый. Хитрый и злобный — почти все соседи его терпеть не могут. Но мне он абсолютно предан — как и полковнику с Джоан. Более того, он будет держать язык за зубами. Кого еще можно привлечь в помощь, раз мы хотим, чтобы о происшествии никто не узнал? Викария?

— Через мой труп, — сквозь зубы прошипел полковник Бейли.

— Нам могли бы помочь многие жители деревни, — продолжал Уэст, — но уже завтра вся округа будет в курсе того, что случилось. Если Джоан охраняет столько народу, как по-вашему, каким способом можно забраться к ней в комнату?

Г.М., который занимался тем, что гладил обеими руками свою большую лысую голову, скорчил гримасу.

— В том-то и трудность, сынок. Такой план способен отпугнуть Вдову так же, как план полковника Бейли.

— Каким образом?

— А вот каким. Можно ли проникнуть в спальню иначе, чем через дверь или окно?

— Нет.

— Значит, двое охраняют дверь снаружи. Двое караулят окна. Чтобы привлечь внимание к комнате, можно даже пустить сигнальные ракеты и нанять оркестр, который исполнит «Правь, Британия».

Уэсту снова стало невесело. Лицо его избороздили решительные морщины.

— Все не так глупо, как вы себе представляете, сэр. Если Вдова вообще решит забраться в дом, она попробует влезть через окно. Луна к тому времени, — он бросил взгляд на наручные часы, — уже взойдет; да она уже сейчас взошла. Но мы с Фредом спрячемся в тени. Я ответил на ваш вопрос?

Г.М. продолжал потирать голову.

— Сынок, все бы ничего, но… этот малый Корди… — Г.М. поднял на своего собеседника проницательные глазки. — Неужели нет на примете никого посерьезнее ухмыляющегося малого, который любит плясать на могильных плитах и ходить колесом по лугу? Как насчет Рейфа Данверса из книжной лавки? Или того доктора-немца?

— Данверс, — согласился Уэст, — это было бы превосходно. Но он слишком стар. Что же касается доктора…

— Лучше не привлекать его, — заявил полковник Бейли невыразительным тоном. Взгляд полковника блуждал по нижнему краю стеллажей, а затем поднялся до папок с пометкой «Военное министерство». — Извините! — добавил он. — Я не имею в виду ничего конкретного. Но он… просто он мне не по душе, вот и все.

Наступила долгая пауза; облака табачного дыма, казалось, сгустились.

— Послушайте, о чем мы с вами толкуем? — вдруг выпалил полковник Бейли, как человек, понявший, что сидит на полу в детской и играет в игрушки.

— Конечно, вздор, сэр, — согласился Уэст. — Но в том нет нашей вины. Не мы заварили всю кашу. Это сделала Вдова.

Напряжение нарастало, хотели они того или нет. Уэст встал и начал беспокойно расхаживать по кабинету.

— Какая мерзость! — сказал он. — Жаль, что нам приходится заниматься такими делами! Но больше всего я боюсь, что пострадает Джоан.

— Джоан? — удивленно повторил полковник. На его морщинистом лице появилась улыбка. — Мою племянницу ничем на свете не испугаешь!

— Простите меня, сэр. Но возможно, я знаю ее немного лучше, чем вы.

— Прабабушка Джоан, — заявил полковник, в подтверждение своих слов стуча трубкой по краю стеклянной пепельницы, — в 1857 году очутилась в центре восстания сипаев. Она стреляла из ружья, стоя рядом с мужем. Родная мать Джоан…

— Но ведь подобные семейные черты не всегда передаются по наследству!

— В нашей семье передаются. Да вы только взгляните на эту пакость! — Полковник Бейли схватил последнее полученное Джоан анонимное письмо. «Чувствую, нам с тобой пришла пора познакомиться поближе, — громко прочел он вслух. — Посему вношу предложение нанести тебе визит — я приду к тебе в спальню в воскресенье, незадолго до полуночи. — И последнее: — Остаюсь твоим преданным другом, Вдова». Ну, где тут, по-вашему, содержится угроза?

Уэст поправил воротник.

— Я ни в чем не уверен. — Подобно полковнику, он тоже возвысил голос. — Но готов поспорить: если любая женщина получит такое письмо, прочтет его и задумается, она испугается до смерти.

— И Джоан?

— Да, и Джоан! Черт побери, неужели вам настолько не хватает проницательности, чтобы понять, что Джоан — девушка впечатлительная?

— Впечатлительная! Дорогой мой, — очень тихо заговорил полковник, — надеюсь, вы не считаете ее ветреной?

— Ни в коем случае, сэр. Но согласитесь же со мной! Вот уже три месяца — с самого июля, полковник! — нам в спину мечут отравленные стрелы. Яд пока никого не убил — если не считать бедняжку Мартин. Но полученные раны саднят и жгут; они доставляют жертвам немало страданий. Представьте, что вы идете по улице и вам в шею впился дротик. Вы поворачиваетесь — а сзади никого нет.