Сеть Петровского. Часть 1 - Евгений Сергеевич Калачев

— Так он что, все это специально? — спрашивавшая девочка была из группы Петровского, но от так до сих пор и не узнал ее имени.

— Вот ты прямо в корень мыслишь, молодец! — Петровский откровенно насмехался, хваля ее, — как вы все уже поняли, Фокину надо заслать бабла. По крайней мере, он очень недвусмысленно нам на это намекает. В противном случае он будет иметь наши мозги до следующего года, а то и до самого отчисления. Судя по всему, он может…

Петровский замолчал, глядя на аудиторию, желая в полной мере прочувствовать произведенный своей речью эффект. Послышался галдеж, недовольные, удивленные и просто испуганные возгласы.

— Кость, ты предлагаешь дать ему взятку?! — одногруппница Алина вытаращила глаза, — блин, жесть! — она посмотрела на свой «женсовет», точнее на ту его часть, что имела проблемы с Фокиным, требуя поддержки. Те тоже что-то заверещали.

— Да это не я, — Петровский с ухмылкой ждал тишины, после чего продолжил, — это Фокин сам предлагает нам такой расклад. Ну, не то, чтобы напрямую… и не то, чтобы предлагает, скорее, навязывает… но суть не в этом! — Петровский хлопнул в ладоши, — суть в том, что будем делать мы!

В аудитории снова начались переговоры.

— Не, ну я за! — подал голос Серый.

— Ты-то понятно, за! — фыркнул Фролов.

— Погоди ты! — одернул Петровский, не желая нарушать свой план банальной перепалкой, — дай им обсудить!

— Нет, ну Кость! Но это же капец! — за всех выступила Алина, очень красноречиво отражая свое и коллективное отношение к поведению Фокина.

— Пока мало информативности! — Петровский чуть повысил голос и обратился ко всем, — я хочу знать ваше мнение! Боюсь, что выбор у нас, однако, небогатый! Нет, ну если кто хочет т…ь мозг с Фокиным до следующего лета, пожалуйста. Как по мне, проще уже отстегнуть козлу и разойтись, как считаете? — он, прищурившись, смотрел на однокашников, на долю секунды останавливая взгляд на каждом.

— Кость, а если ты ошибаешься? Если он не берет?! — Алина вытаращила глаза, — а мы ему что-то принесем! Это тогда вообще капец же!!! — она вновь блистала красноречием и словарным запасом.

— Во-первых, сразу никто ничего не приносит, — хмыкнул Петровский, — надо знать, что приносить, а то мало ли… во-вторых, вы хотите идти всей толпой, реально? — он презрительно ухмыльнулся.

— Нет, ну а как…

— Ага! Пойдем всей толпой! И плакаты возьмем: «Фокин, поставь за бабки!», — он сделал характерный жест руками, имитируя растяжку на митинге.

— Кость, ты, может, объяснишь уже? — сердито осведомилась Алина.

— Идти договариваться должен кто-то один, — отрезал Петровский, — бывает, что это делают старосты групп…

— Блин, я боюсь! — Настя, девушка из Алининого женсовета, занимавшая в группе Петровского пост старосты, в ужасе округлила глаза, — а вдруг он…

— Ну, понятно, я примерно так и думал, — Петровский кивнул, — короче, чтобы не сторожить здесь кукурузу еще три часа, предлагаю дать Фокину бабла и закрыть этот зачет. Я могу пойти и попробовать договориться, если никто не возражает, — он посмотрел на собравшихся, — думайте. Вы ничего не теряете. Если получится, решим вопрос и забудем всю эту хрень, как страшный сон. Если нет, засвечен буду я один…

— И что, ты, правда, пойдешь рисковать за всех? — Алина посмотрела на Петровского едва ли не с восхищением. Он с трудом сдержал ухмылку. Пока что его план работал как нельзя лучше. Они действительно принимали его почти за национального героя, похоже, впрямь не понимая, к чему вообще он все это начал на самом деле.

— А что, есть еще желающие на амбразуру? — Петровский развел руками, стараясь одним своим выражением лица выказать как можно больше благородства и самопожертвования.

Послышалось перешептывание. Впрочем, желающих «на амбразуру» больше не нашлось, так что Петровский остался единственным кандидатом в «герои».

— Так что, согласны-то все? — осведомился он, — я, в общем, думаю, что попросит он по-божески. С такого количества народа…

Возражавших в аудитории тоже не нашлось.

— Ну что, ребят, если добро, предлагаю сегодня же договориться, — подвел итог Петровский, — пойду к Фокину и попробую «добазариться» за всех, за вас тоже, — он указал рукой на студентов из одиннадцатой группы, — потом передам через Джамала, что там этот черт сказал…

Выставляя себя героем, Петровский не забывал старательно закапывать в грязь и без того не блестящую репутацию Фокина. Это тоже было необходимо, чтобы то, что он задумал, прошло без шума и эксцессов.

— Не, ну Кость, круто будет, если получится, — констатировала Алина, — не, ну девчонки, это реально проще, чем мучиться, Костик дело говорит…

На этот раз Петровский не сдержал усмешки, но поспешил спрятать ее, немного наклонив голову.

***

Было страшновато. Страшнее, чем вступать конфликт со старшекурсниками или нет, этого он сказать не мог. Этот страх был каким-то другим. Но это был страх, Петровский ни с чем не путал это чувство и, уважал свое «эго» настолько, чтобы не врать самому себе. Похожая ситуация могла иметь место и раньше, но тогда, слава богу, вмешался Соболев, а думать о том, страшно или нет, там просто не было времени. А теперь время было у, топчась у двери Фокина, он колебался. Вроде бы, ситуация была прозрачной, но сомнения закрадывались… да что такое, в конце концов, Фролов смог, а он не сможет?!

— Ну, все когда-то бывает впервые, — выдохнул Петровский и постучал в дверь.

— Да-да, войдите! — послышалось с той стороны.

— Виктор Георгиевич, разрешите? — Петровский зашел в аудиторию и остановился на пороге.

— Ну, я, кажется, уже разрешил! — Фокин сделал приглашающий жест рукой, — ты, кажется, Петровский? Что у тебя? Отработки только на следующей неделе, ты же, вроде, в зачет не выходишь?

«А то ты не знаешь!» — подумал Петровский, глядя на преподавателя, стараясь скрыть злость в глазах.

— Ну… я, вроде как, по этому поводу, — Петровский плотно закрыл дверь и проследовал к столу Фокина, — вы позволите? — он показал взглядом на стул напротив.

— Пожалуйста, присаживайся, — Фокин кивнул, приглашая сесть, — так что у тебя?

Петровский набрал полную грудь воздуха и понял, что надо начинать, иначе, не решится никогда. Вот только он толком не знал, что конкретно нужно говорить. Надо было все-таки уточнить у Артема и это. Или у Соболева. Ну, ладно, теперь уже было поздно, и придумывать, как намекнуть на взятку, нужно было самому. Его ужасно раздражало, что даже известному взяточнику нужно было намекать, но таковы были те самые правила «этики коррупции», о которых пару месяцев назад говорил Соболев. А еще то, что он все равно чувствовал какую-то неуверенность в себе самом…

— Константин, ты хочешь играть в молчанку? — Фокин расплылся в змеиной улыбке. Петровский понял, что задумался слишком надолго.

— Виктор Георгиевич, у нас зачет