Путешествия майора Пронина - Арсений Александрович Замостьянов

– Я понимаю вас… Они способны на многое, эти фанатики. Кстати, как вы расцениваете тот факт, что её и вас украли практически одновременно? За этим кто-то стоит?

– У меня есть некоторые подозрения.

– Союзнички?

– По крайней мере, кто-то ими управляет. Без американцев не обошлось. И я уже расставил сети. Но сейчас важно спасти Сурию и при этом не наследить…

Капитан Тарасов показал Пронину свои карты, на которых были подробно отмечены лагеря и базы исмаилитов. Их оказалось в Иране не меньше дюжины. Правда, одну из них накануне Пронин вместе со своими курдскими друзьями уже уничтожил… Четыре базы располагались далеко в горах. Нет, Сурию они будут держать поближе к столице. Он наметил три базы, до каждой из которых на автомобилях можно было добраться за час-два.

Рябинин уже сформировал группу захвата. Стальные ребята, фронтовики, прошедшие огонь и воду, они воспринимали командировку в Иран как санаторный отдых…

В трёх открытых машинах они помчались к ближайшему стану террористов. Люди Рябинина действовали как по нотам. За полкилометра до объекта двое ринулись на разведку. Через полчаса вернулись.

Русый, рослый сержант бодро отчитывался:

– Ничего подозрительного. Жарят мясо. Вооружены винтовками. Два домика. Мы побывали в обоих. Девушки там нет.

– А подвалы? – строго спросил Рябинин. – Как с ними обстоят дела?

– В одном из домов имеется подвал. Я туда заглянул. Ничего интересного. Двое горемык играют в нарды. Там у них, наверное, нечто вроде гауптвахты. Видимо, заперли туда провинившихся.

– Ты осмотрел весь подвал?

– Да там и осматривать нечего. Он тесный – как яма. Кроме этих двоих исмаилитов там никого и ничего нет.

– А во втором доме точно нет подвала?

– Нет. Я там все облазил. Одного паренька оглушить пришлось, чтобы не мешал осматривать достопримечательности, – сказал сержант и громко засмеялся собственной шутке.

– Твоим ребятам можно доверять. Здесь её нет. Какой гадюшник у нас значится следующим по плану? – спросил Пронин Рябинина.

Рассудительный полковник поглядел в свои записи, наморщившись. Достал карандаш, что-то отметил – и показал Пронину. Иван Николаевич кивнул.

Пришлось сделать крюк километров в 150. А потом ещё ехать полчаса по бетонной дороге. Всё повторилось. Автомобили остановились в перелеске. Те же два сержанта пошли на разведку.

Рябинин закурил.

– Я загадал. Если она здесь – у нас всё пройдет гладко.

– Загад не бывает богат. У нас в любом случае всё пройдет гладко. Не можем же мы опозориться на глазах у товарища Альвареса? Сегодня, завтра, послезавтра, но мы её найдем. Живую, – сказал Пронин негромко. – Иначе нас просто не поймут. А вот и Нечипоренко со своим дружком, – Иван Николаевич уже запомнил фамилию одного из разведчиков.

– Докладываю. Дом подозрительный, – начал Нечипоренко. – Кругом охрана. Комната надёжно заперта. Но я заглянул в окно, в самую щель.

– Я охранников отвлек, – вставил второй сержант.

– Там сидят два мордастых дядьки. И один молодой шпанёнок. А рядом – кровать, покрыта тюлем. От мух, наверное. Подозрительно это.

– Молодцы, ребята. По бутылке коньяку вы уже заработали. Ну что, Рябинин, тряхнем стариной? На этот раз никто уйти не должен.

Вокруг проклятого дома они установили четыре поста пулемётчиков. Пронин, Альварес, те самые два сержанта и еще один старшина – мастер спорта по классической борьбе – бросились на штурм.

Рябинин с двумя автоматчиками прикрывал их с почтительного расстояния.

– Вот здесь у них часовой, – шепнул Пронину Нечипоренко.

– Убрать тихо.

Сержант прополз к иранцу так незаметно, что тот и не охнул. Стрелять рано. Нечипоренко бросил в сторону камушек. Часовой повернулся. Сержант немедленно вскочил – и незаметным быстрым движением насадил его на кортик. Тот даже не вскрикнул, только тихо прохрипел что-то на своём языке.

– Один ноль в нашу пользу, – сказал Альварес.

У дверей дома стояли трое. Вооружённые до зубов, они о чем-то сонно и беззаботно беседовали.

– Что будем делать? – спросил Альварес.

– Без шума. Огонь не открывать. Ты, Нечипоренко и старшина. Мы за вами. Действуйте.

Разведчики неожиданно навалились на иранцев. Старшина – тяжелый, как трактор, борец–перворазрядник – легко придушил своего. Альварес и Нечипоренко пустили в ход кортики. Один из иранцев все-таки успел вскрикнуть – и «морды», сидевшие в доме, всполошились.

Один из них выскочил наружу. И тут в дело вступил Рябинин. С первого выстрела он «убрал» его. В это время Пронин вместе со вторым сержантом ворвались в избу. Пронин пристрелил молодого. Сержант автоматной очередью – двоих мордастых. Пронин подбежал к кровати, отдернул занавес палантина. Боже, это была Сурия… Бледная, с красными пятнами по всему лицу и телу. Губы разбиты в кровь. При этом она молчала и даже блаженно улыбалась. Накачали её дурманом?

– Нечипоренко, проверь, кто здесь ещё! Никто не должен уйти.

Из-за постели, на которой крепко спала Сурия, высунулась рука, а за ней – и весь Али – длиннобородый исмаилит, тезка пронинского мальчонки.

Он крикнул по-русски:

– Чего вы хотите? Девка уже порченая. Ей теперь цена грош. Предлагаю обмен. Я говорю вам правду, а вы сохраняете мне жизнь. Эта правда стоит дорого.

Рябинин и Пронин переглянулись. Обещать ему жизнь? Да нет, не стоит.

– Говори, – прохрипел Пронин, направив на него пистолет.

– Этот наш молодой, которого вы прикончили, сифилитик. Конченый парень. И он обесчестил вашу девку. Она теперь долго не проживёт. А если выживет – женщиной и матерью уже не будет. Мы договорились? Вы отпустите меня?

Старшина выразительно посмотрел на Пронина.

– Отпустим, – сказал чекист, ничего не обещавший террористу. И расстрелял этого Али в упор.

– Товарищ Пронин, их здесь ещё человек десять, – крикнул Нечипоренко, уже обошедший владения исмаилитов.

– А точнее?

– Было одиннадцать, одного я уже того. Четверо засели в укрытии – там у них вроде окопчик. Пятеро пытаются пробиться.

– За мной! – Пронин побежал к «окопчику». Длинноволосый иранец без затей палил из пулемёта.

Пронин дважды выстрелил в сторону окопа. Старшина забросал их гранатами. Пулемет замолчал. Двое вылезли из укрытия и побежали.

– Проверить, – кратко приказал Пронин.

Сержант осмотрел окоп.

– Трое!

Значит, оставалась неизвестной судьба семерых беглецов. Пронин и Альварес бросились за теми двумя, что вылезли из окопа. Они отстреливались. Пуля полоснула испанца по руке, выше локтя… Хосе только рассмеялся: «Тогда – в ногу, теперь – в руку. Они балуют меня разнообразием».

Один их иранцев бежал медленно – видимо, был контужен. Пронин лихо пристрелил его, а потом спринтерским рывком догнал второго, повалил на землю, ткнул стволом в горло и прострелил кадык. На этом фланге дело сделано. Как там Рябинин? Как там наши пулеметчики?

Альварес и Пронин побежали на выстрелы. Из пятерых иранцев в живых оставались трое. Они поняли, что русские сегодня настроены серьёзно и пленных не берут. Поэтому и шли на прорыв отчаянно. Осколком гранаты смертельно ранило одного из наших пулеметчиков… Рябинин – признанный снайпер – издалека пристрелил ещё одного из троих.

Заложники спасены?

– Молодца, Николай Палыч! – крикнул ему Пронин.

Врагов осталось двое. Они стояли спиной к спине. В окружении. Пронин понял, что судьба боя решена, ребята довершат дело без его помощи. Повернулся и пошел в дом, к Сурие.

– Всё позади! – шепнул он ей. – Только не волнуйся. Всё позади. Мы победили.

Но она не просыпалась и не слышала его. Пронин поднял её и на руках отнес в машину.

План наркома

Этим вечером Берия отпустил всех помощников по домам. Ему лучше думалось в полном одиночестве, когда даже в соседних кабинетах на Лубянке не было ни души. Даже охрана располагалась этажом ниже… Заварил крепкого грузинского чаю. Порезал лимон. Налил в рюмку граммов 50 коньяку. Всё это он делал машинально, не прекращая думать о другом, о далеком Иране, где сейчас, как в лабиринте, действовал Иван Пронин…

В окно брызнули последние вечерние лучи весеннего московского солнца. Лаврентий Павлович встал, тяжёлыми, усталыми шагами добрёл до окна и опустил тёмную штору. Всё! Создана обстановка, в которой ему всегда хорошо думалось.

Он приехал сюда из Кремля, с совещания, которое проводил Сталин. Там, кроме Верховного