Пока воды Венеции тихие - Фульвио Эрвас

что он ровным счетом ничего не спросил у агента Брунетти о ней самой. «Вот уверен, она из Трентино, – подумал инспектор. – Все они такие зануды!» Они не могут понять, что означает для венецианцев их город. Неслучайно в соревнованиях по спортивному ориентированию среди каналов Венеции[55] жители этого региона Италии никогда еще не выигрывали. Часто побеждают финны – наверное, потому, что они воспринимают Венецию всего лишь как карту: север, юг, запад, восток. Их не отвлекают от цели тысячи воспоминаний о прогулках по Венеции, они не представляют себе, что значит затеряться в этом городе и желать только одного: не находиться как можно дольше.

Антимама! Однако кое в чем агент Брунетти была права. Если он не вспомнит все, что знает о Венеции, исходив ее вдоль и поперек, шаг за шагом, то он ничего не добьется. Ему необходимо выудить из памяти все знакомые лица, рассеянные по венецианским улочкам, лавочкам и трактирам. Антимама! Самому ему не справиться. Он должен поговорить с учителем. Даже если тот всегда предпочитал разговорам молчание, погруженный в созерцание мрамора и вулканических пород…

Еще лежа в постели, инспектор Стуки услышал мелодию, которая вполне могла быть звуком дверного звонка. Затем послышалось шарканье тапочек синьоры Елены и сразу другой шум, будто какой-то предмет со стуком покатился по лестнице. Стуки посмотрел на часы: не было и половины восьмого. Не так уж рано, для кого-то даже поздно, но не для того, кто, к примеру, всю ночь проездил на велосипеде по бескрайним холмам Словении.

– Инспектор Стуки! – раздался снизу голос, который явно не принадлежал синьоре Елене.

Стуки быстро натянул на себя одежду, пригладил волосы, используя вместо расчески пальцы, и левой рукой потрогал щетину на лице. Надо бы побриться, но голос снизу снова позвал его, на этот раз довольно настойчиво.

– Иду! – отозвался инспектор.

– У меня для вас важная новость, – голос принадлежал агенту Терезе Брунетти.

Он увидел ее у подножия лестницы. Женщина помогала синьоре Елене собирать на полу какие-то камешки.

– Это почечные камни всей нашей семьи, – объявила старушка, показывая ему дно коробки.

– Всплыло тело! – объявила агент Брунетти.

– Ничего себе новость! – присвистнул инспектор Стуки.

– В Рио-делла-Тетта[56].

– Пойдемте.

– Сначала помогите мне собрать эти камни, иначе старуха споткнется и упадет.

– Агент Брунетти, вы бы не могли быть немного повежливее?

– Не думаю, что я кого-то здесь оскорбила.

Тереза Брунетти потащила его в полицейское управление с быстротой эфиопского марафонца, которому осталось всего несколько секунд до установления мирового рекорда.

Инспектор Скарпа с раннего утра заседал с важным полицейским начальством. Еще один покойник в канале, и почти сразу же после последнего утонувшего туриста. Скарпа, а также все его коллеги все больше убеждались в том, что дело совсем не в скользких набережных и градусах алкоголя. Однако предпринять какие-то шаги без консультации с начальством инспектор Скарпа, понятное дело, не мог. Кроме того, нужно было согласовать, какую информацию и в каком объеме сообщать журналистам. Начальник полицейского управления настаивал, чтобы расследование было максимально ускорено, с другой стороны, необходимо самым тщательным образом все внимательно оценить и взвесить…

– Вот так, Стуки, нам приказывают ускориться. И никого не интересует, что мы и так из кожи вон лезем, – Скарпа уныло посмотрел на друга; под глазами черные круги, словно колеса велосипеда. – Несколько лет я пытался расследовать это дело, ничего не упуская из виду, а они мне говорили, что нельзя делать поспешных выводов, которые могут ввести в заблуждение, и всячески меня тормозили и сдерживали. Но начиная со смерти месье Дюфур все как с цепи сорвались и стали меня торопить. Сейчас я, оказывается, должен ускориться еще больше. Молодцы, нечего сказать!

Скарпа бросил взгляд на Терезу, сидевшую в единственном достойном этого названия кресле, положив ногу на ногу и слегка покачивая левой ступней. Скарпа попросил агента Брунетти ввести Стуки в курс дела.

Погибший – некий Филипп Жюппе́, француз, проживающий в Венеции почти двадцать лет. Разведен. Занимался скупкой и продажей произведений искусства и был завсегдатаем венецианских баров. Водил знакомство с довольно важными персонами, среди которых был и начальник полиции.

– Причина и время наступления смерти известны? – спросил Стуки.

– Два-три дня назад. Утопление, мы в этом почти уверены. Ждем окончательного ответа от судмедэкспертов. У погибшего обнаружили обширные переломы костей черепа, возможно, француз с силой ударился об угол.

Стуки молчал, ожидая, что еще скажет инспектор Скарпа.

– Конечно, тот парень, как его?..

– Господин Рефоско.

– Да, он. В ту ночь он, по всей вероятности, что-то видел.

– Похоже.

– Я было подумал, что он чего-то обкурился. А оно, видишь, как повернулось. Ну ничего, я за него хорошенько возьмусь.

– У жертвы был на голове пакет, когда тело выловили из воды?

Скарпа подскочил как ужаленный, подмигнув агенту Брунетти.

– Тереза, ты видишь, каков наш инспектор! В данном случае он применил интуитивный подход, – и, обращаясь к Стуки: – Нет, никаких пакетов. Почему ты спросил?

– Я подумал, что, проломив французу голову, любой, кто бы это ни совершил, попытался бы сделать так, чтобы не оставлять по дороге кровавых следов.

– А может быть, двое уже находились на мосту, и между ними завязалась потасовка, отсюда и переломы. Жаль, что биологических следов уже не собрать, там за последние дни столько туристов потопталось. Ноги господина Жюппе были привязаны к бетонной подставке для зонтов. Груз так себе. Тело отнесло водой метров на десять от моста Конзафельци, откуда его, по всей вероятности, сбросили, и через некоторый промежуток времени частично всплыло.

Скарпа выдал всю информацию на одном дыхании. Агент Брунетти, которую поразил очередной гормональный прилив, вызвалась сходить за кофе.

– Сначала норвежский банкир, а вот сейчас этот француз, – подытожил Стуки.

– Да уж! Многонациональный город! – откликнулся Скарпа.

– Однако этот француз – он ведь не совсем турист. Даже, я бы сказал, совсем не турист.

– Может быть, преступник услышал, как тот говорил по-французски, и понял, что он не местный. Французы есть французы.

– Да, но привязанный к ногам груз – это уже из другой оперы.

Стуки умолк. Он подумал, что должен был рассказать инспектору Скарпе о своем последнем разговоре с Морганом. Но ему самому еще не все было ясно, и Стуки решил пока ничего не говорить.

– Будем копать, – ворчливо произнес Скарпа. – А что делать? Но мы все узнаем, можешь быть спокоен.

– Если предпочитаешь, мы можем поделить с тобой работу, – сказал Скарпа, обращаясь к другу.

В этот самый момент Стуки пристально смотрел в глаза агенту Терезе Брунетти, которая протягивала ему стаканчик кофе. Женский взгляд цвета лесного ореха оставался безмятежен. Ожидая ответа Стуки, инспектор Скарпа не смог скрыть лукавой улыбки.