Искатель, 2001 №12 - Анна Витальевна Малышева

В то же самое время паук расправил манипуляторы и встал на столе в полный рост. Очнувшийся сексуальный маньяк мстительно взрыкнул из-под светящегося брюха. Паук приосанился и предостерегающе повел передними лапами:

— Не вздумай никуда уходить, дружище! Я уже иду к тебе!

Паук обещающе мигнул экраном и присел. «Для прыжка! — ошалело вскинулся Штеф. — Он присел для прыжка. Он хочет поговорить по-другому!»

Теперь уже дурацкие требования танкистов его не интересовали — он испуганно сосредоточился на движениях паука. И увидел: колючий кустарник лап дрогнул, и из отверстия на спине выпрыгнула рука. Штеф попятился — длинная мускулистая рука из пластика и стали, в ее внушительном кулаке была зажата ржавая средневековая секира с обломленным черенком.

Штеф сморгнул. Ржавая. С зазубринами. Со следами засохшей крови на рваных краях…

«Краска! Это всего лишь краска, дебил! — закричал Штефу кто-то внутри, кто не потерял еще способности трезво мыслить. — Прыгай через танк, заканчивай дело и уходи!»

Почти неслышно взвизгнули шарниры у основания кисти, и секира со свистом прокрутилась в воздухе. Капли полузасохшей крови брызнули Штефу в лицо. Передние лапы паука снова протянулись к его плечу. Паук сдвинулся с места.

Время для Штефа перестало существовать.

Штеф закричал — так, как не кричал никогда в жизни. Штеф попятился, закрывая лицо руками. Штеф сделал два шага спиной вперед — туда, где светился проем спасительной двери.

И тогда ему в грудь ударило вспышкой огня орудие танка.

А потом в унисон рокотанию двигателя деловито забормотал пулемет.

И черный паук тяжелой громадой завис перед ним, закрыл собой все: он прыгнул.

Жизнь Штефа Туччи, за которую в эту секунду никто не дал бы и ломаного гроша, висела буквально на волоске — ровно столько, сколько танковый снаряд покрывал расстояние до цели. Его спас выстрел танка. Небольшая полумягкая резиновая болванка больно ударила его в грудь и отбросила к порогу лаборатории, в тамбур. Через мгновение массивное тело паука обрушилось на то место, где только что стоял человек, ржавая секира еще раз со свистом разрезала воздух.

Оглушенный Штеф неуклюже поднялся с пола, чисто механически общупал ноющую грудь, стряхнул с брючин прилипшие к штанам пулеметные пули. Ноги гудели от множества микротравм. «Ну, это еще ничего, — совершенно равнодушно сказал он себе, как будто успокаивал кого-то другого. — Это ерунда еще, Штеффи, бывает хуже!» Он покачнулся, оперся рукой о стену. «Надо тебе уходить, — так же равнодушно пришла здравая мысль. — Наплюй на Эдика, надо тебе уходить — спокойно и по-английски, не прощаясь. Жизнь дороже… дружище!»

Штеф еще несколько долгих мгновений тупо смотрел на надвигающегося на него паука, а потом подпрыгнул на месте и опрометью бросился в коридор.

И услышал, как средневековая секира обрушилась на металлическую обшивку крепко захлопнувшейся за ним двери.

Начальник охранной смены Компьютерного Коммерческого Центра Ханс Брегман тяжелой поступью продвигался к правому крылу ККЦ. Он забыл при первом обходе у новичка Карла свой обходной журнал, и ему пришлось возвращаться почти от самой проходной. Ханс недовольно пыхтел. Он уже завершил свой очередной плановый обход зданий. До следующего похода и так оставалось совсем ничего, меньше часа, а ему теперь приходилось тратить время на лишнее посещение.

Ханс Брегман остановился и тяжело вздохнул. На душе его было неспокойно, а такое с ним случалось не часто. А если случалось, то всегда означало наступление неприятностей по службе. Или ЧП на объекте.

Он рассеянно посмотрел на единственное горевшее в здании окно инженера. Не спится ему. Молодой еще, резвый, а Ханс бы уже давно ушел на покой, если бы не личная просьба директора да двойная зарплата. Ханс улыбнулся: он знал, за что его ценят, знакомый психолог из Центра ему объяснил.

Увидеть его бегущим с пистолетом в руке, сказал тот парень, можно было только в тяжелом бреду. И какими путями работа в охране и Брегман друг друга нашли — остается загадкой. Но Ханс был одним из тех редких людей, которые изменяют реальность. Как только он заступал на свой пост, бурные реки различных коллизий вступали в спокойные берега. Как только он опускался в кресло, они превращались в скучнейшие ручейки. Когда же Брегман делал обход, даже крысы в подвале внезапно бросали возню и уходили от дел.

И еще, добавил психолог, у вас хорошая интуиция, герр Брегман, а это в охране ценят превыше всего. Оказаться в нужном месте и в нужное время дано не каждому!

Если бы Штеф Туччи слышал эту характеристику, он не колеблясь перенес бы время исполнения заказа в другую смену. Или сначала замочил бы неведающего носителя воли Провидения — старого капрала Ханса Брегмана. И сделал бы это совершенно напрасно: на этот раз Провидение, как всегда, вело старого охранника к горячей точке, но роль ему предлагалась на этот раз совершенно иная…

Брегман еще раз вздохнул и потянул на себя тяжеленную дубовую дверь. Если и есть у него интуиция, то что он с ней будет делать, коли чего случится. Да и старый он стал, реальность теперь менять — дело других. Сейчас он пожмет руку новичку Карлу, строго взглянет на пульт и — в комнату охраны, к телевизору, до половины второго.

Способность предвидеть и влиять на окружающий мир в эту минуту тихо покинули Ханса: он сам от них отказался…

В ярко освещенном вестибюле и за пультом охраны никого не было. Брегман прошаркал к рабочему месту Карла и отыскал на столе свой журнал. Парень обходит здание, скоро вернется — Ханс его подождет. Он тяжело опустился в кресло. Надо будет пожурить новичка за открытую дверь и напрасный расход электричества. Ханс для порядка сделает это и пойдет отдыхать.

Он прислушался, не звучат ли наверху шаги Карла.

Тишина.

Здание спит, вздремнет на минутку и он, старик Ханс. Тот психолог сказал, что превыше всего они ценят его интуицию… Ерунда… Ханс превыше всего ставил покой. Он вздремнет.

Покой превыше всего…

Громовой раскат выстрела танкового орудия выбросил Ханса Брегмана из кресла. Крупный кусок потолочной лепнины обрушился ему на голову. Тревожно загудели стекла старинных оконных рам. Ханс вскрикнул, схватился за голову и уставился выпученными глазами на потолок. Быстрый глухой перестук каблуков процокал над головой. Карл! Что он там делает, мать его так?!

Ответом Брегману была довольно длинная пауза, а потом — страшный треск и последовавший за ним грохот тяжелой упавшей