Миллионы Стрэттон-Парка - Дик Фрэнсис

Роджер чуть слышно выругался:

– Вот черт!

В том же тоне я пробормотал сквозь зубы:

– Выйдите отсюда.

– Нет.

– Да. Подумайте о работе.

Роджер никуда не вышел.

Кит пинком ноги захлопнул дверь в контору, и, несмотря на то, что он секунду-другую, казалось, стоял в нерешительности, Ханна не колебалась и не раздумывала. Для нее я был ненавистным символом всего того ожесточения, которое она вынашивала и растравляла на протяжении сорока лет. Кит, который должен был бы сглаживать и смягчать в ней чувство обиды с самого детства, несомненно, распалял его. Справиться со своей ненавистью было выше сил для Ханны. Кинжал в спину… я читал это в ее глазах.

Она приближалась ко мне тем же кошачьим шагом, какой я заметил у Ребекки, и всем своим весом вдавила меня в стену, стараясь в то же время вцепиться похожими на когти, острыми ногтями мне в лицо.

Роджер попытался вежливо остановить ее:

– Мисс Стрэттон…

Ослепленная ненавистью кошка остановиться не могла.

С каким бы удовольствием я пнул ее под ложечку и пощечиной привел в чувство, но запретительные табу вздыбились в моем подсознании, может быть, это было другое, может быть, я просто не мог сбить с ног эту женщину, потому что Кит избивал мою мать. Мою мать, мать Ханны. В голове у меня все смешалось. Так или иначе, я попытался просто схватить мою несчастную сестру за запястья и невольно отпустил костыли, благодаря чему Кит получил возможность, которой без зазрения совести воспользовался.

Он выдернул костыли из-под моих рук, отпихнул Ханну и со всей силой всадил в меня жесткую хромированную трубку с резиновым наконечником. Скажу прямо, мне пришлось плохо. Особенно больно досталось скрепленным скобами ранам.

Роджер держал Кита за руку, чтобы он не смог ударить меня еще раз, я не выпускал рук Ханны и старался увернуться, чтобы ее плевки не попадали мне в лицо. В общем, утро выдалось не очень удачное.

Но стало еще хуже.

Кит набросился с костылем на Роджера, тот уклонился от удара. Кит замахнулся трубкой на меня и снова попал в цель. Ханна бешено извивалась, чтобы освободиться от моей хватки, Кит наставил костыль мне в живот, и тут мои ноги не выдержали и предали меня, сложившись в коленях и потянув меня к полу.

Ханна вырвала руки и двинула меня ногой. Ее сын, который даже не знал меня, вмешался в драку и с такой же злостью поддал мне два раза и тоже ногой, однако не подумал, какие это может иметь последствия для него самого.

Когда он пытался ткнуть меня в третий раз, я изловчился и, схватив его ногу, резко повернул ее, от неожиданности и боли он взвыл и, потеряв равновесие, трахнулся головой о пол, при виде чего Ханна разразилась леденящими душу воплями. Да, ему здорово не повезло. Я дотянулся до него и с удовольствием заехал ему в рожу, а потом добавил, расквасив ему морду о пол. Ханна налетела на меня, и я понял, что у ее туфель острые мысы и стальные шпильки вместо каблуков.

Каким-то шестым чувством я улавливал, что Роджер старается унять драку, но для этого ему понадобился бы пистолет.

Кит с размаху врезал мне ботинком и продолжал бить меня без разбору. От его зверских ударов у меня содрогались все внутренности. Роджер, нужно отдать ему должное, делал все, что мог, чтобы оттащить его от меня, и приблизительно в этот момент дверь с улицы отворилась, принеся нам долгожданную передышку.

– Что это? – проблеял мужской голос. – Что здесь происходит?

Вошедший в раж Кит, стряхивая державшие его руки Роджера, кинул:

– Уходи отсюда, Айвэн. Не суй нос в чужие дела.

Как мне кажется, тот, наверное, так бы и сделал, если бы вслед за ним не вошел человек, с которым не так-то просто разделаться.

Повелительный голос Марджори перекрыл шум битвы.

– Кит! Ханна! Вы что, с ума посходили? Вы что делаете? Полковник, вызовите полицию. Вызывайте полицию сию минуту.

Угроза сработала немедленно. Ханна перестала пинать меня ногой и вопить. Кит, тяжело отдуваясь, отступил назад. Джек отполз на карачках. Роджер поставил костыли рядом со мной и протянул руку, чтобы помочь мне встать. Это дело оказалось намного труднее, чем он предполагал, тем не менее воспитанная военной службой стойкость взяла свое, и я поднялся на ноги. Оперевшись на руки, я подхватил костыли, прислонился к стене и тут увидел, что приехали не только Айвэн с Марджори, но и Конрад с Дартом.

За короткий момент тишины Марджори оценила обстановку, заметила неутихающую ярость в движениях Ханны, неудовлетворенную звериную жестокость Кита и угрюмое желание отомстить на физиономии с расквашенным носом у Джека. Она бросила взгляд на Роджера и закончила обозрение поля битвы, оглядев меня с головы до ног и остановив свой взор на моем лице.

– Позор, – с укором произнесла она. – Дерутся, как животные. Нужно же голову иметь на плечах.

– Его не должно быть здесь, – хрипло выдохнул Кит и, не переводя дыхание, соврал: – Он меня ударил. Это он начал.

– Он сломал мне нос, – заскулил Джек.

– Только не говорите мне, что он напал сразу на вас троих, – съехидничал Дарт. – Так вам и надо.

– А ты заткнись, – вне себя от злости бросила ему Ханна.

Высказался и Конрад:

– Дыма без огня не бывает. Он что-то такое сделал, из-за чего все это началось. Я имею в виду, что в этом не приходится сомневаться.

От важности он раздулся, перед нами был судья, взвешивающий улики и доказательства, столп правосудия, воплощение царственного величия.

– Ну-с, мистер Моррис, так почему вы нанесли моему брату удар и напали на его семью? Что вы можете сказать в свое оправдание?

«Подсудимому, – подумал я, – время защищаться». Я прочистил горло. Одолевала страшная слабость. Но я еще был недостаточно зол, чтобы поддаться ей и не позволить им насладиться моей слабостью.

Когда я убедился, что голос у меня достаточно окреп и я в силах не квакать, а говорить, я начал:

– Я не наносил вашему брату ударов. Я ничего не сделал. Они же попытались побить меня за то, что я есть то, что я есть.

– Какая-то ерунда, – произнес Конрад. – На людей не налетают только за то, что они есть то, что они есть.