Пропавшие среди живых. Выстрел в Орельей Гриве. Крутой поворот. Среда обитания. Анонимный заказчик. Круги - Сергей Александрович Высоцкий

Все разошлись, и Корнилов снова остался один в своем прокуренном кабинете. Он достал из стенного шкафа электрический чайник, плеснул туда воды из графина. Вымыл маленький чайничек для заварки. Сахар, чай у него никогда не переводились… Игорь Васильевич ходил по кабинету, прислушиваясь к тоненькому посвистыванию чайника, и думал о том, что кое–где собираются небольшие компании и игра идет по–крупному — по очень крупному! Это бывало и раньше. Но что с картежниками делать? Попробуй докажи, что они играют на крупные суммы денег! Попробуй докажи, что проигрывают они не свою зарплату, а денежки, приобретенные весьма сомнительными способами. Впрочем, раскопать, доказать можно, но сколько времени на это уйдет. А начальство недовольно — занимаетесь картежниками, когда у вас из–под носа воруют автомобили. Нет, позиция эта не совсем правильная. И картежниками заниматься надо, и теми, кто живет на нетрудовые доходы. Тогда, может быть, и вообще меньше воровства будет. Не будет в обществе этой гнусной бациллы стяжательства. Проснувшегося вдруг в некоторых стремления к обогащению. Дачи, машины, мебель — обязательно модная, дубленки и золотые перстни… Все эти стяжатели вроде бы дышат, двигаются, живут среди нас… А разве назовешь их живыми? Пропавшие среди живых…

Игорь Васильевич подумал вдруг про Иннокентия, и на душе у него стало муторно. «И когда же потянуло Кешу в накопители? Рос в нормальных условиях, скромно. Может быть, в институте приобщился? Когда после второго курса сколотили группу и поехали в Сибирь кедровые орешки собирать, «деньгу зашибать»… И ездили каждый год. Может быть, тогда? Шутка ли — у девятнадцатилетнего парня появились большие деньги! Несколько сот рублей! Купил себе одно, другое — захотелось и третье. Я ведь сказал тогда Кеше: «Что ж ты, деньги заработал большие, а матери даже подарка не сделал!»

Вода в чайнике закипела. Игорь Васильевич заварил чай покрепче, налил в большую цветастую чашку. Чай он любил пить вприкуску — блокадная привычка. Было без десяти десять. Полчаса прошло уже с того момента, как люди разъехались на задание. «Что–то не звонит никто, — посетовал Корнилов. И опять подумал о картежниках: — Вот заведется такая гнильца и смердит, заражает все вокруг. А из человека слабого, завистливого стяжателя недолго сделать».

Он позвонил домой, спросил:

— Мама, ну как ты там? Меня к ужину не жди.

— Опять без ужина? — спросила мать.

— Сижу чаи распиваю, — ответил Корнилов. — Жду звонков от хороших людей.

— Как же ты без ужина–то? Сходил бы поел. Хорошие люди подождут, — настаивала она.

— Ничего, мама. У меня тут и сухарики есть…

Первым позвонил старший лейтенант Никифоров. Его группа ездила за Лавровой. Все прошло без особых неожиданностей. При обыске у нее нашли черную аэрофлотовскую сумку, в которой были инструменты, трос и государственные номерные знаки ЛЕС 33–67. Лаврова сказала, что сумку нашла на улице вечером и собиралась сдать в бюро находок. В квартире у нее оставлены дежурить сотрудники.

— Минут через пятнадцать буду в управлении.

И тут же звонок Белянчикова. Корнилов сразу почувствовал: что–то стряслось. Голос у Белянчикова был взволнованный.

— Игорь Васильевич, звоню из квартиры Хилкова… Он найден мертвым. Огнестрельная рана. Судя по всему, прошло немало времени.

— Сейчас выедет машина со следователем и судмедэкспертом, — сказал Корнилов. И добавил: — Может быть, и проводника с собакой?

— Может быть… — ответил Белянчиков, но в голосе у него не было уверенности.

Корнилов повесил трубку и тут же позвонил дежурному по управлению:

— Направьте оперативную машину по адресу: Лиговка, восемьдесят три, квартира сто семнадцать. Обязательно с собакой… Убийство.

Совсем недавно они ввели у себя ночное патрулирование автомашин с оперативной группой, в которую входили и следователь, и работник уголовного розыска, и эксперт. Это намного ускоряло прибытие к месту происшествия…

«Вот так номер, — подумал Корнилов, положив трубку. — Хилков убит. Кто же его? Соучастники? Но ведь те, кого мы знаем, были под контролем. Значит, есть кто–то еще, о ком нам неизвестно?»

В это время позвонил Бугаев и доложил, что операция в гостинице закончена.

— Игорь Васильевич, общая сумма деньжат у игроков — двенадцать тысяч. Три у Георгия Угоева…

— Оружия у него не нашли? — поинтересовался Корнилов.

— Нет.

— Приезжайте срочно в управление.

Когда Корнилов рассказал о том, что случилось, вернувшимся с операции Бугаеву и Никифорову, они в один голос отвергли возможность участия в убийстве и Угоева и Лавровой. Каждый их шаг контролировался последние три дня. Каждый шаг. Что касается Николаева — его в городе нет. Но это еще ничего не значит…

— Может быть, какие–то старые счеты? — предположил Бугаев. — Жизнь он вел веселую. Особенно последние полгода… Может, из–за женщины…

— Может быть, может быть, — сказал Корнилов, — все может быть. Тебе надо взяться за изучение всех его знакомств. Всех. Только не очень–то я верю в «старые счеты». Здесь счеты новые. Убийство произошло как раз в то время, когда мы вышли наконец на всю группу, накануне ареста… Впечатляет?

— Впечатляет, — кивнул Бугаев, — значит, кто–то нам неизвестный?

Корнилов вздохнул. Спросил:

— Чаю хотите? Подогрейте. Я крепкого заварил.

Никифоров заглянул в чайник. Покрутил головой:

— Да тут, товарищ подполковник, и на глоток не будет. Я нового вскипячу.

— Валяй, кипяти, — сказал Корнилов. — А по поводу неизвестного… Что ж, я вам еще раньше говорил — слишком уж детально разработаны все эти кражи. Шутка ли, пять месяцев угрозыск на след напасть не мог… А кто воровал машины? Пьяница Кошмарик, тугодум и скопидом Николаев, Угоев… Вы же сами говорили, что Угоев серая личность. Картежник и гуляка. Хилков? По всем приметам парень неглупый, умеет себя держать, не болтлив. Дерзок. Но ведь тоже мыслителем не назовешь. И если собрать все, что нам стало о нем известно — из автопарка, из школы, с прежней работы, — годится только на вторые роли. Исполнитель. Только исполнитель. А кто же из них закоперщиком был, кто все это придумал? Продумал все детали, все тонкости? И потом, показания Кошмарика — он же написал, что из тех денег, которые они выручали за продажу машины, ему перепадала только третья часть. Треть брал себе Хилков, а треть, как он объяснил Кошмарику, отдавал еще кому–то. Как он говорил, «за комиссию».