Простивший не знает правды - Женя Шуменко

– Не переживай, Вишня твоя будет в целости и сохранности.

– Я ей дал свой внедорожник. Так что не удивляйся, когда увидишь ее за рулем моей тачки.

– Джентельмен, – закатил глаза Мот. – Влюбился, что ли?

Женька не нашел что сказать в ответ.

– А мне ее подружка нравится, – добавил Мот.

– Ритка?

– Рыжая, длинноногая… Расскажи мне про нее?

– А то сам не знаешь? Работает она на Костыля.

Мот незамедлительно поменялся в лице. Нахмурился, невольно сжался, скрестив руки на груди.

– Так реагируешь, словно не знал, чем она занимается.

Мот молча пнул носком кроссовки камешек на земле и посмотрел в сторону. Затем похлопал себя по карману, нащупывая пачку сигарет.

– Слушай, Олег, что ты как пацан сопливый? Ну нравится тебе баба, встречайся с ней. Если Вишня с ней дружит, наверное, Ритка девка не плохая. Кто я такой, чтобы судить? Может, у нее жизнь тяжелая и семью тащить надо. Время, посмотри, какое: красивой жизни все бабы хотят. Одни выходят замуж удачно, другие работают там, где валюта, чтобы носить шмотье импортное и хоть как-то выжить. Третьим повезло родиться в богатой семье.

– Думаю о ней постоянно. Но то, что она занимается этим… Ну, понимаешь?

– Спит за деньги с другими мужиками?

– Грязно как-то.

– А то, чем занимаются в наших кругах, по-твоему, чисто? Олег, если тебе она нравится, то это твой выбор. Никто тебе слова не скажет. И вообще не запаривайся так сильно. Жизнь – она слишком короткая. Живи сейчас, – похлопал Штерн его по плечу.

– Ладно, забей, – отмахнулся Мот, чувствующий себя некомфортно оттого, что позволил себе разоткровенничаться.

– Можем ехать, – Валера подошел к ним, переодетый в чистый спортивный костюм и кроссовки.

– У тебя телефон в твоем автосервисе имеется? – вдруг спохватился Женька.

– А как же!

– Полине надо позвонить, – объяснил он, посмотрев на Мота.

– Иди звони, я подожду. Леню спроси, он покажет тебе, где телефон, – с этими словами Валера открыл дверь машины и забрался на водительское сиденье.

Оказавшись внутри, Немец быстро набрал номер домашнего телефона. Полина сняла трубку с четвертого гудка:

– Алло. Кто это? – сонным голосом ответила она, посмотрев на часы на стене.

– Полина, сегодня ночевать не приду, мне срочно надо уехать в город А., вернусь через два-три дня.

– Штерн, да уезжай ты хоть к черту на рога! – мгновенно проснулась она, признав голос мужа. – И знаешь, оттуда не возвращайся! Оставайся там! – злобно крикнула она в трубку, прежде чем в ней раздались короткие гудки.

Женька, закрыв уставшие глаза, сделал глубокий вдох и медленный выдох. Он все отчетливее понимал, что дальше так продолжаться не может, и по приезде, ему предстоит важное принять решение, от мыслей о котором ему было очень тяжело.

Вишня

Росана сидела и курила за столиком в ресторане «Фортуны» в гордом одиночестве. Барабанщик, позвонивший рано утром, сообщил, что заболел гриппом, успев вчера вечером заразить пианиста. Саксофонист в течение дня неудачно ударил палец руки дверью, а гитарист, с которым можно было состряпать приличный дуэт, чтобы заработать, впал в очередной запой. Петь под фанеру ей не хотелось. Ей казалось, что нет ничего лучше живой музыки. Для нее в сочетании живых инструментов и голоса словно таилось волшебство. И, возможно, даже своего рода гипноз. Само слово «фанера» вызывало у нее дрожь и неприязнь. В конце концов, она могла сыграть сама себе аккомпанемент на рояле, но как тогда развлекать толпу? Гостям заведения всегда был более интересен личный контакт, а значит, нужно пройти мимо и подмигнуть кому-то, иногда улыбнуться хмурому мужчине, а где-то протянуть микрофон подвыпившему братку, чтобы спеть вместе припев известной песни. Сидя за роялем, делать это невозможно.

«Ничего», – думала она, постукивая ногтями по столику, на котором перед ней стоял широкий стакан с коньяком. – «Лучше уж взять выходной, чем опуститься до фанеры».

На сцену вышли танцовщицы кабаре со своей обычной программой, и Росана отметила про себя, что любовницы Вары в их составе сегодня не было. Видимо, еще не отошла после похорон. Деньгами группировка Вары ее не обидела, так что она имела полное право скорбеть и грустить сколько угодно, при этом не работая.

Росана отпила немного коньяка, закусила ломтиком лимона и, опершись подбородком на кулак, задумчиво посмотрела на манящую к себе сцену.

– Привет, дорогуша, – на ее плечо легла тяжелая мужская ладонь. – Не против, если я присоединюсь? Как-то странно видеть тебя в одиночестве.

– А-а, Теплицкий, это ты… – вздохнула она, увидев его. – Что, столиков свободных больше нет? – осмотрелась она вокруг: ресторан был по привычке забит людьми.

– Представь себе, нет. Что пьете, Росана Витальевна?

– Коньяк.

– Одна… И напитки покрепче?

– У нас что, в уголовном кодексе появилась статья за распивание женщинами в одиночестве коньяка? – посмотрела она на него ТАКИМ взглядом, что тот вздрогнул. – Теплицкий, что тебе надо?

– Ты, Вишня, женщина необычная, – сел он на стоящий рядом стул.

– Это комплимент?

– Как знать… Ты же понимаешь, что так долго не протянешь?!

– Что ты имеешь в виду?

– Немец тобой попользуется, информацию с тебя нужную вытрясет, а потом выкинет из-под своей крыши. Что делать будешь? Растерзают ведь авторитеты да сутенеры местные. Быть самой по себе больше не получится.

– Михаил Семенович, у нас что, вечер дружеских советов? К чему весь этот разговор? – вцепилась она в стакан так сильно, что побелели костяшки пальцев.

– К тому, что с тобой должен быть рядом мужчина, обладающий властью над всеми этими ничтожными уголовниками и криминальными элементами.

– И этот мужчина – ты? – расхохоталась она, закинув голову назад.

Теплицкий на несколько секунд нахмурился, стиснув челюсти.

– Ой не могу, насмешил. Я с ментами не сплю, не работаю и вообще ничего общего не имею, – резко перестала она смеяться и, серьезно посмотрев на него, отчеканила железным голосом: – Ведь говорила уже не раз, что ничего не знаю.

– Не верю я тебе. Но дело даже не в этом. Красивая ты баба, – придвинулся он к ней так близко, что лицо его оказалось в нескольких сантиметрах. – Хочу тебя, Вишня. Хочу так, что яйца сводит. – Он крепко ухватил ее за запястья. – Не будь дурой, у нас может получиться хороший тандем.

– Отпусти, – зашипела она, пытаясь выкрутить запястья из его рук, но следователь держал ее мертвой хваткой.

– Извиваешься, словно кошка. Я бы укротил твой нрав. Стала бы покладистой, – его правая рука переместилась вверх и сомкнулась на ее шее. – Неужели