Искатель, 2004 №1 - Айзек Азимов

Улицы города забиты машинами под завязку, но Дик показывает чудеса вождения, и мы довольно быстро оказываемся в пригороде, где дома — опрятнее, дороги — шире, автомобилей — меньше.

Проехав еще два-три километра по шоссе, мы попадаем в места и вовсе идиллические. Высокие ограды из остроконечных пик не закрывают обзора и не портят картины. А посмотреть тут есть на что. За деревьями виднеются стены роскошных особняков, перед которыми водители в фуражках натирают до блеска дорогущие лимузины. Везде цветы, увитые виноградом беседки, бассейны с вышками для ныряния.

У кованых ворот с золочеными вензелями из переплетающихся букв «Ф» и «Б» стоят двое охранников. Их пиджаки топорщатся там, где под мышкой укрывается кобура с пистолетом.

— А он нас пустит? — беспокоится Дженни. — Может и не пустить. Имеет право. Частная собственность.

— Я волшебное слово знаю, — успокаиваю я ее.

Один из охранников подходит к нашему «Форду».

— Куда?

— Передайте синьору Барези, я хочу поговорить с ним о Миротворце.

— А кто вы такой?

— Меня зовут Балдмэн. Гарри Балдмэн.

— Хорошо, что не Джеймс Бонд, — бормочет охранник, простоватое лицо которого обманчиво свидетельствует об отсутствии у него чувства юмора.

Он возвращается к воротам, снимает трубку телефона, спрятанного под пластиковым козырьком, что-то говорит в нее. Я вижу, как он кивает, и… ворота распахиваются.

Колмен трогается и медленно едет по усыпанной гравием дорожке. Миновав пруд с розовыми фламинго, он сворачивает под сень кипарисовой рощи. Вскоре деревья расступаются, открывая аккуратно подстриженные лужайки с вешками для игры в гольф.

А вот и дом, который построил Фрэнк!

Здание с арками и колоннами напоминает мавританский дворец. Таковым оно и является, поскольку Барези вывез его из испанского городка Пуэрто-де-Санта-Мария, что недалеко от Кадиса. В этом был особый шик: не построить, скопировав, а разобрать, вывезти и вновь собрать. Пусть все знают, что Фрэнк Барези может позволить себе любые траты!

Нас ждут.

Седовласый джентльмен в ливрее с позументом провожает нас под высокие своды. Ричард и Дженни остаются в холле, а я иду дальше. Да, неплохо устроился вчерашний малолетний босяк из итальянского квартала Локвуда. Гобелены на стенах, китайский и мейсенский, фарфор, статуэтки из черного дерева. Неплохо!

— Как ты узнал?

Фрэнк Барези торопится мне навстречу.

— Это моя работа, — скромно ответствую я.

— Хорошая у тебя работа! Нужная. И как хорошо, что ты приехал. Какое горе! Я любил его как брата!

— Кого?

— Марко. Дева Мария, зачем он это сделал, несчастный?!

Пять минут спустя я уже в комнате охраны. Она небольшая, в ней только и помещаются, что стол, два стула и оружейная пирамида с помповыми дробовиками.

Стол залит кровью. На столе — револьвер. Пальцы правой руки телохранителя касаются рубчатой рукоятки. Левая рука бессильно свисает. Голова покоится на спинке стула.

Залита кровью и грудь Марко. В крови и крест с сапфирами. Марко выстрелил себе в сердце. Или ему выстрелили.

— Что произошло?

Барези стоит в дверях и смотрит на мертвеца. Страдание искажает их лица — Фрэнка и телохранителя. Разница в том, что у одного оно наигранное и временное, у другого — неподдельное и навсегда.

— Я зашел сюда, чтобы ободрить Марко. У него неприятности. Так, ничего особенного. Мамаша девчонки, с которой у него было что-то вроде романа, подала на Марко в суд, обвиняя в совращении малолетней. Я удивился, что Марко так расстроен. Он плакал! Я спросил, что с ним, и он ответил: «Хозяин, я любил ее. Никого на свете я не любил так, как мою маленькую Бетси. А она предала меня. Она все рассказала матери». Я стал успокаивать Марко. Я говорил, что все обойдется, все забудется. Но слезы все текли и текли из его глаз. Его руки тряслись так, что когда он попытался закурить, у него ничего не получилось — спичка погасла. Именно это его и доконало. Так бывает, что пустяк, сущая безделица становится той самой каплей, что переполняет чашу терпения, стойкости. Не так ли?

— Так, — соглашаюсь я, хотя мне претит пафос Барези и оскорбительны его дешевые фантазии. И все же любопытно: что он наплетет дальше?

— Марко закричал, вцепился в волосы. Глаза его вылезали из орбит. Я сделал шаг, но он воскликнул: «Не приближайтесь ко мне, синьор. Не марайте руки о слабака, недостойного вашего уважения. Но я не так жалок, как кажется, у меня достанет сил свести счеты с жизнью». Он рванул ящик стола и выхватил оттуда револьвер. Я бросился к нему, но и он не медлил. Рука его поднялась, грянул выстрел… О, бедный, бедный Марко!

— Позвольте… — прошу я, обходя сначала Барези, потом стол, а под конец — отставленную ногу телохранителя в ортопедическом ботинке.

Я достаю связку ключей и самым большим из них (он от дверей нашей конторы, но это так, между прочим) подцепляю ручку и тяну ящик стола на себя.

В ящике россыпью лежат канцелярские скрепки и патроны к «Смит-энд-Вессону» 32-го калибра, из которого, несомненно, и вылетела пуля, оборвавшая грешную жизнь телохранителя Фрэнка Барези.

— Видишь? — Мафиози заглядывает мне через плечо. — Патроны!

Я пожимаю плечами и иду к двери. Там останавливаюсь и говорю:

— Мы давно знакомы, мистер Барези. Право, не ожидал, что вы столь невысокого мнения о моих умственных способностях. Я приехал сюда, знать не зная, что Марко встретит меня уже усопшим. Так что комплименты насчет моей прозорливости оставь при себе. Зато твоей информированности впору позавидовать! Когда, от кого ты узнал, что Майк Твистер в больнице и скоро лопнет, как пустой орех, под нажимом полицейских, мне неизвестно. Но ты узнал и на всякий случай решил убрать переговорщика, который имел непосредственный контакт с киллером. Ты убил Марко;! Ты убил его так же легко, как на моих глазах пристрелил другого свидетеля — однорукого Дуче.

Рука Фрэнка ныряет в карман. Но он в пиджаке, а не в плаще, как это было в Вест-Крике, поэтому я надеюсь, что пистолета в кармане нет.

— Чем докажешь? — щурит глаза Барези. С него слетает вся шелуха: ни тебе печали — лицо закаменело, ни многословия — слова срываются губ, как камни с обрыва. Сейчас он тот дон Барези, к которому я успел привыкнуть за эти годы. Расчетливый и хладнокровный негодяй.

— Ну, это просто. Если бы все произошло так, как ты описал, то ящик стола был бы открыт. Все ясно? Но ты не волнуйся, смерть твоего «солдата» меня нисколько не волнует, объясняться тебе придется со следователями из полицейского управления. Разумеется, они не поверят, что