В Москве-реке крокодилы не ловятся - Федора Кайгородова

Собака была сконфужена — ее хозяин обескуражен. Они шли впереди меня. По мере удаления от опасного трюма Чарли выпрямлял свой хвост, приобретая все более горделивую осанку. Я не знаю, что выражало лицо товарища Перова, но затылок его выглядел задумчивым. Казалось, он вообще забыл о моем существовании и размышлял лишь на тему: что случилось с его собакой?

Так мы прошли полпути и вскоре оказались рядом с высоким рельсом, который вечно был оседлан матросами. Он и сейчас не пустовал. Чарли прошествовал мимо, словно не замечая восторженных возгласов по поводу своей песьей личности. Кто — то меня окликал, но я, сославшись на занятость, продолжала шествовать в конце собачьего эскорта.

Наверху Перов с собакой повернули налево, а я — направо.

Я устала: от чужих амбиций, от навязанной мне роли, от мужского общества. В каюте я скинула ботинки и легла прямо в одежде на кровать. Корабль лишь слегка вибрировал, но ни шума, ни качки в нем не ощущалось. Я чуть было не задремала под мягкий разговор волны и работающих приборов, но потом вспомнила, что прошли ровно сутки, а я до сих пор не повела итоги.

Итак, что у нас в сухом остатке? Капитан Седов. Командир Перов. «Вестовой» Саша Комаров. Крановщик Коля Дроздовкин. И все? Невелик урожай! Остальных ребят я знала в лицо, видела много раз, но ничего определенного сказать о них не могу.

Ах, да, еще какая — то, возможно даже шизоидная мадам! Почему она крутится вокруг судна? Что она разнюхивает? Может, она сообщница убийцы? Тогда бы она скрывалась. А может это хитрый ход? Может это чья — то жена выслеживает мужа? Но это по меньшей мере неразумно — на судне меньше всего возможностей для измены. И потом, такой странный способ слежки. Сколько надо времени и сил? Что имел в виду Саша Комаров, когда сказал, что я встречусь с ней еще не раз? Нет, положительно с этой дамой надо поработать! Я решила сообщить о ней и о своих подозрениях следователю Краге.

Да — а! Наблюдений за сутки маловато! Подвигов и вовсе никаких!

— Пойти, что ли поболтать с коком, обед, наверное, кончился? — размышляла я.

«Нет, с поварами лучше всего беседовать вечером! — передумала я через несколько минут. — Эти коки такие привереды! То у них все подгорает! То продуктов мало завезли! То матросы слишком много едят!»

«Трюм тоже под ба — альшим вопросом! Что там происходит, если даже зубастая псина приходит в ужас? Нет, это нельзя так оставить! Надо идти туда прямо сейчас! Тем более, что и предлог имеется в наличии. С трюмными матросами я еще не знакомилась!»

Я быстренько собрала свои записи, закрыла блокнот и повесила на шею фотоаппарат.

Но тут в каюту кто — то постучал. Даже не постучал, а так, царапнулся как мышка.

— Войдите! — сказала я, и в едва открытую дверь протиснулась голова того самого человека в длинном плаще, который суетился во время разгрузки.

— Станислав Сергеевич! — представился он, всовываясь чуть поглубже и окидывая ищущим взглядом каюту.

Не заметив ничего предосудительного, он счел возможным добавить:

— Заместитель капитана!

— Кто же так знакомится? Входите, раз пришли! — пригласила я его.

Заместитель перетек из коридора в каюту, не открывая двери, притиснулся к стене и подал мне руку, свернув ее интеллигентной лодочкой.

— Станислав Сергеич! К вашим услугам! — произнес он еще один раз, вслушиваясь в особенно сочное «Сергеич — ч!»

Я пожала кончики его холодных пальцев и вежливо поинтересовалась:

— А разве есть на корабле такая должность?

— У всех нет, а у нас есть, — ответил человек. — Я, так сказать, заместитель по хозяйственной части.

У завхоза оказалось не только сморщенное лицо, но и такая же сморщенная одежда — короткие брюки, широкий пиджак, застиранная рубаха и галстук. Я отвернулась, чтобы не видеть над галстуком серую трикотажную полоску нижнего белья.

— Я, собственно говоря, зашел узнать, не нужно ли вам чего-нибудь по хозяйственной части? — сказал, покашливая, завхоз.

— В общем-то, нет, — ответила я. — Чайники — утюги, я полагаю, в каютах не положены?

— Совершенно верно — не положены! Но некоторые, — он поднял палец кверху, — нарушают! В мои обязанности входит выявлять таковых. А вот чай из кают — компании вы можете себе принести, — «зачем, интересно, я понесу чай на второй этаж по всему коридору?» — подумала я, сразу же обнаружив в себе чувство протеста против этого человека.

— Спасибо! — ответила я вслух.

— Стирать тоже в каюте нельзя! — продолжал мой собеседник — «интересно, он пришел спросить меня или читать инструкцию?»

— Хорошо! Хорошо! Я не стираю, — поспешила ответить я.

Человечек с тоской оглядел мою каюту в надежде увидеть то, что можно запретить и, ничего не заметив, сердито добавил:

— И курить нельзя!

— Спасибо, я не курю!