Я вижу твой голос - Нора Бекк

Он больше не пытался приблизиться к певице, но терпение подходило к концу. Необходимо было наказать эту женщину, перед которой он стоял на коленях. Это был первый и последний раз, когда он стоял перед кем-то на коленях!

При желании можно попасть куда угодно. Надо только научиться применять психологическую мимикрию, позволяющую получать преимущества в, так сказать, текущей среде. Он без труда попал за кулисы. Затея в который раз была рискованной, но остановиться он уже не мог. Из стадии отчаянного желания получить заветную вазу и разбогатеть он перешёл в следующую, бессмысленную и опасную, – в стадию желания безрассудного мщения.

Он перезнакомился с вахтёрами, охранниками и всем техническим персоналом оперного театра. Представлялся человеком, который с детства болен запахом кулис. Под таким прикрытием он узнал, где находится гримёрная примы, как эта комната обустроена, что за будуар такой знаменитый…

Вахтёр дядя Коля, привыкнув к новому фанату, задружился с ним, особенно после получения в залог крепкой мужской дружбы несколько бутылок горячительного. Именно дядя Коля – старейшину театрального мира, показал ему тайные тропки оперного театра, даже те, о которых не подозревали работники с многолетним стажем. Несколько раз он сталкивался в коридорах с Корвенко, но каждый раз успевал отвернуться так, чтобы она его не узнала. А она приветливо здоровалась с очередным новеньким в униформе монтёра.

Разговорчивый вахтёр поведал, что много лет назад, когда примадонна только-только начинала свою сценическую карьеру, произошёл забавный случай. Молоденькая дебютантка Оля Корвенко играла свою первую роль. На репетициях, как водится, экономили реквизит и пиротехнические устройства, поэтому актёры ни разу не видели эти приспособления в действии. Корвенко понятия не имела, как будет выглядеть её партнёр в финальной сцене. Премьерный спектакль подходил к концу, и вот возлюбленный героини Ольги эффектно вонзает кинжал себе в грудь, разбрызгивая вокруг себя литры бутафорской крови (реквизитор перестарался). Дебютантка, увидев это, обмякла и упала в обморок прямо перед зрителями…

– Крови она боится – жуть… – хихикая, закончил свой рассказ дядя Коля.

* * *

«Итак, Марецкий подвёз Корвенко к дому Зайки. Это выяснили… Остаётся загадочный свёрток. Если Зайка сказал правду, то к нему, скорее всего, наведался убийца Корвенко. Значит, поскольку певица погибла от ГИРа, а Илона Левина не виновна, тот же самый человек украл у Макарова дурацкий расщепитель. Стало быть, дело в том предмете, который находился внутри свёртка… А если Зайка не говорит всей правды? И неужели Марецкий и Зайка не подозревали о существовании друг друга? Похоже, что так… М-да, заварили вы кашу, Ольга Петровна…» – ход мыслей разрезала трель мобильного.

– Я знаю, как найти убийцу! – раздалось в трубке у уха капитана.

– Которого? – устало отреагировал Мутовкин, даже не осознав, с кем говорит.

– Ани Князевой!

– Лора, это вы? Не узнал вас…

– Послушайте, Вячеслав, это так просто!

– Насколько просто?

– Я несколько дней подряд буду ездить в больницу, будто к Ларисе Лапкиной, вы будете следить за мной. Если тот, кто убил Аню, и тот, кто разворотил мою квартиру, один и тот же человек, то он в какой-то момент окажется рядом. Я увижу его – ну понимаете… и дам вам знак, а вы его арестуете. Как вам мой план?

– Стоп, Лора, стоп! А почему вы решили, что он будет за вами следить?

– Потому что он не нашел того, что искал, поскольку из квартиры ничего не пропало, но, по всей вероятности, уверен, что это что-то до сих пор у меня. Значит, он предпримет ещё одну попытку. Либо проникнуть в мой дом, либо… – тут она запнулась, – увериться в том, что я не ношу это что-то с собой…

Капитан заметил эту запинку – не мог не заметить.

– Уважаемая госпожа Оралова! Я очень рад, что вы всё так здорово придумали, но я вас прошу – никакой самодеятельности! – он хотел говорить шутливо, но не очень выходило.

– Так я же…

– Лора, умоляю! Не добавляйте мне головной боли! У меня сейчас дело Корвенко подвисло… С меня каждый день начальство по одной шкуре снимает… Войдите в моё положение! – Мутовкин не мог остановиться. – Лора, Лора, вы слушаете меня?

– Да… Извините, я больше не буду вам мешать, Вячеслав… Павлович, – тихо сказала Лора, повесила трубку и, не ожидая от себя такого, расплакалась.

Её ошеломил вихрь бирюзовых кубиков, которые вонзались ей в мозг с каждым словом капитана. Она и не подозревала, что этот прекрасный цвет может быть таким отталкивающим. Лоре захотелось физически смыть с себя это неприятное ощущение, и она пошла в душ. Через десять минут она вышла из ванной и нажала клавишу автоответчика.

Мутовкин слушал запись:

«…Отдай, что тебе не принадлежит, отдай, девочка… И больно не будет. Сейчас я сильно занят, заниматься тобой времени нет, но через два дня, в четверг, ты положишь всё в деревянный гриб с левой стороны от входа в парк, там есть отверстие типа дупла. Знаю, что не видишь. Ничего, нащупаешь. И не шути с нами, девочка…»

Неожиданно приторно-медовый тон сменился:

«Настучишь в полицию – убивать буду медленно. Кротиха грёбаная!»

* * *

Корвенко сидела перед трюмо и внимательно вглядывалась в собственное отражение. Оно ей не нравилось. Что-то старческое промелькнуло в глазах. Женщина сморгнула и ещё раз вгляделась в своё лицо.

– Интересно, как часто я буду так пугаться?.. Ладно, дурёха, в конце концов сейчас пластических хирургов как продавцов на базаре, – сказала себе певица и стала тщательно накладывать грим, готовясь к своей последней «Кармен».

Вдруг дверь гримёрки резко распахнулась, и в комнату ввалилось мужское тело, которое упало на пол и стало биться в конвульсиях. Ольга кинулась к мужчине, его бородатое лицо на миг показалось ей знакомым:

– Помогите, помогите, кто-нибудь! – крикнула она в коридор.

Конвульсивный приоткрыл глаза, издал странный звук, и из его горла фонтаном хлынула кровь.

Ольга Петровна пришла в себя от ощутимых шлепков по щекам.

– Оленька, Оленька! Что с тобой? Попей водички! – уборщица тётя Даша почти насильно влила ей в рот воду из стоящего на полу стакана…

* * *

Вячеслав Мутовкин, прослушав запись, которую ему прислала Оралова, купил гладиолусов и поехал к дому Лоры. У её подъезда капитан всё-таки выключил автопилот и стал соображать: «Я стою у дома почти незнакомой женщины с букетом идиотских цветов… Зачем? Для начала почему я выбрал именно гладиолусы – цветы без запаха? Может, мне кто-нибудь это объяснить? Что ей от моего букета? Она его даже понюхать не сможет, потому что гладиолусы не пахнут…» Придя к этому неутешительному выводу, Мутовкин поозирался, прикидывая, куда бы выкинуть цветы. Урны поблизости не было, зато чуть поодаль сидели на скамеечке старушенции, которые, затаив дыхание, следили за капитаном. Он усмехнулся и шагнул в их сторону.