Искатель, 1999 №4 - Рут Рэнделл

Прищурив глаза, чтобы привыкнуть к полумраку, Мартин нерешительно сказал:

— Так, посмотреть зашел. Мне нужна поздравительная открытка.

Он слышал о Линде, но был уверен, что она его не знает. Девушка равнодушно пожала плечами и взяла журнал. Мартин побрел в глубь лавки. Всякий раз, когда звонил колокольчик, сержант отрывал взгляд от витрины с открытками. Вошел мужчина, купить сигары, потом — женщина с китайским мопсом, который обнюхал ящики на полу. Его хозяйка прошла мимо открыток и принялась читать названия захватанных книг из библиотечки Гроверов. Мартин возблагодарил бога за ее приход. Один человек, топчущийся в полумраке, подозрителен, двое уже незаметны. Он надеялся, что она еще долго будет выбирать книгу. Собака ткнулась мордой ему под брючину, и он почувствовал прикосновение ее мокрого носа.

А спустя пять минут в лавку вошел Алан Кэркпатрик, держа под мышкой сверток, перевязанный красно-золотистой бечевкой.

Красный и золотой были цветами ювелирного магазина Джоя. На полу лежал алый ковер, на красных постаментах стояли золоченые бюсты из папье-маше, многорукие, как восточные божества. Их острые длинные пальцы были унизаны сияющими кольцами с поддельными бриллиантами. Возможно, шпат, кварц и другие «камни» были не более чем искусно ограненными стеклянными призмами, преломляющими солнечные лучи. На прилавке лежал рулон оберточной бумаги, ярко-красной, с золотыми листьями. Когда Верден вошел и протянул продавцу зажигалку, тот отложил ножницы.

— Мы не торгуем зажигалками. Едва ли такие продают в этих местах.

Верден кивнул. Он уже слышал похожие ответы в четырех других ювелирных магазинах.

— Это произведение искусства, — продавец улыбнулся как человек, увидевший нечто редкое и прекрасное. — Восемь-девять лет назад ее можно было бы приобрести и здесь.

Восемь или девять лет назад Анита Марголис была еще совсем ребенком.

— То есть? — без особого интереса спросил Верден.

— До того, как мы приняли дело от Скэтчерда. Говорят, он был лучшим ювелиром от Лондона до Брайтона. Старый мистер Скэтчерд и сейчас живет наверху. Если вы хотите поговорить с ним…

— Боюсь, уже поздно, — ответил Верден. — Я только зря отниму у него время и потрачу свое.

Да, слишком поздно. Сейчас апрель, а на Рождество Анита Марголис прикуривала от спичек.

Он зашагал по Йорк-стрит под сенью платанов. Выйдя на Хай-стрит, Верден сразу же заметил перед «Оливой и голубем» машину Кэркпатрика. Если Мартин потерял его… Но нет, «Форд» сержанта стоял тут же, совсем немножко заехав на желтую полосу. Верден остановился на Кингзбрукском мосту, отдыхая и разглядывая двух лебедей и реку, темные воды которой тихо журчали, обтекая камни. Верден ждал.

Девушка заметно помрачнела, когда увидела Кэркпатрика. Она смерила его взглядом и закрыла журнал, по-детски засунув палец между страниц.

— Да?

— Я проходил мимо, — несмело начал Кэркпатрик. — И решил заглянуть поблагодарить вас.

Мартин выбрал поздравительную открытку ко дню рождения. Сержант напустил на себя чудаковатый, чуть сентиментальный вид, чтобы женщина с пекинезом подумала, будто он в восторге от стихов на открытке.

— Это вам в знак моей благодарности, — Кэркпатрик засунул сверток между газетами и подносом с шоколадками.

— Мне не нужны ваши подарки, — холодно сказала девушка. — Я ничего не сделала. Я действительно видела вас.

Ее большие серые глаза были полны страха. Кэркпатрик подался к Линде, его каштановые волосы почти коснулись ее белокурой головы.

— Да, — вкрадчиво проговорил он, — вы видели меня, но дело в том…

— Это уже быльем поросло, — оборвала его девушка. — Все кончилось, они больше не будут тревожить меня.

— Вы даже не заглянете в коробку?

Линда отвернулась. Ее голова поникла, будто весенний цветок на тонком стебле. Кэркпатрик снял золотисто-алую обертку и извлек из выложенной красной байкой коробки какие-то тусклые бусы. Камни отливали сталью и перламутром. Горный хрусталь, решил Мартин.

— Подарите их своей жене, — сказала девушка. Она запустила тонкие пальцы под горловину свитера и извлекла на свет струящуюся серебристую цепочку. — А мне не надо. Я ношу настоящие драгоценности.

Кэркпатрик стиснул зубы, сунул в один карман бусы, в другой — скомканную бумагу и вышел, хлопнув дверью. Мартин с открыткой в руках подошел к девушке.

— «Моей дорогой бабушке»? — насмешливо прочитала Линда, и сержант понял, что она смотрит на его седеющие волосы. — Вы не ошиблись?

Он покачал головой и заплатил девять пенсов. Линда смотрела ему вслед, и сержант, обернувшись, увидел, что она улыбается.

На мосту Мартин неожиданно столкнулся с Верденом.

— Что это? — спросил инспектор, уставившись на открытку с такой же ухмылкой, как прежде Линда. Дрейтон справился бы с заданием куда ловчее, неохотно признал он, глядя на реку, в которой отражалась желто-бурая арка моста. Мартин пересказал ему подслушанный разговор.

— Он предложил ей ожерелье. Крикливо-безвкусное, в золотисто-алой обертке.

— Интересно, — задумчиво сказал Верден. — Интересно, он всегда покупает у Джоя? Зажигалку приобрели там много лет назад, когда магазин еще принадлежал Скэтчерду.

— Может быть, гравировка сделана недавно, для этой девушки?

— Может… — Верден смотрел, как Кэркпатрик садится за руль. Но торговец тут же вылез и вошел в «Оливу и голубь». — Вон ваш подопечный, — сказал Верден Мартину. — Идет топить свое горе. Как знать, может, набравшись храбрости, он предложит свои стекляшки старшему инспектору. Жене он их точно не подарит.

Туман начал рассеиваться, на солнце было уже по-настоящему тепло. Верден снял плащ и перекинул его через руку. Он предпримет последнюю попытку выяснить, откуда взялась эта зажигалка, проведет еще один опрос и, если ничего не добьется, отправится в «Карусель» обедать в обществе Уэксфорда. Впрочем, стоит ли заглядывать так далеко? Может быть, сперва выпить чашку чая? Он вспомнил, что рядом с мостом есть маленькое кафе, где в любое время суток подавали хороший крепкий чай и пирожные.

Мистер Скэтчерд напомнил Вердену очень старого и очень славного попугая. Его длинный клювообразный нос нависал над маленьким ртом. Ярко-желтый жилет и мешковатые ворсистые штаны смахивали на оперение, усугубляя сходство. В комнатах над магазином запросто можно было бы разместить птичник — так просторны и высоки были они. Под окнами колыхались кроны зазеленевших деревьев.

Вердена провели в столовую, по-видимому не изменившуюся с восьмидесятых годов прошлого века, когда ее обставили мебелью. Но вместо унылого красно-бурого убранства, модного в XIX столетии, здесь царила павлинья пестрота, зеленый, алый и голубой плюш и коричневый бархат в цветочек. С потолка свисала люстра, ярко сверкавшая на солнце, словно россыпь застывших в воздухе алмазов. Большие диванные подушки с золочеными кистями по краям были обшиты переливчатым зеленым шелком.

Тут полно вещей, которыми с огромным удовольствием завладел бы Которн, подумал Верден, усаживаясь в парчовое кресло с подголовником.

— В этот час