Игра в кости - Камилла Лэкберг

встречу с какими-то «парнями». Или двенадцатилетняя Эльва, которая бесследно исчезла, будучи в третий раз выпущена из психиатрической лечебницы, куда попала после очередной попытки самоубийства. С этими все более или менее ясно.

Кристер понимал, что не стоит слишком увлекаться. Такая работа небезопасна для собственной психики. И все-таки этих людей искали. Об их пропаже было заявлено в полицию.

Хуже, когда отсутствия человека никто не замечал. Когда люди месяцами лежали мертвыми в четырех стенах, и только то, что они не платили за квартиру, становилось поводом забить тревогу. Сам Кристер вполне мог бы разделить их судьбу. Но только до того, как в его жизни снова появился Лассе. Теперь все по-другому.

Лассе стал его шансом на новую жизнь. И дело не только в том, что Кристер боялся потерять этот шанс. Просто в кои веки он чувствовал себя счастливым.

Но откуда все-таки это странное, навязчивое ощущение? Как будто Кристер знал что-то такое, чего никак не мог вспомнить. Может, он был слишком счастлив, чтобы работать? Или же это начало старческого маразма.

Он продолжал листать документ на мониторе. Лицо за лицом. Судьба за судьбой. Где-то в архивах скрывалось нечто связанное и с Юном Лангсетом. Кристер не мог этого объяснить, просто знал.

– Как дела?

От неожиданности он подпрыгнул на стуле. Никаких приближающихся шагов, хотя именно в этот момент «Зажги свечу» с другого конца офиса как никогда заглушила все остальные звуки.

– Все в порядке, – ответил Кристер и тут же спохватился: – Или нет… Такое ощущение, что у меня не получается вспомнить нечто важное. Как будто я что-то видел… но никак не могу понять, что и где.

– Ты слышал, что Петер Крунлунд сын Драгана Манойловича? – спросила Мина. – Это Рубен обнаружил.

Кристер кивнул:

– Да, у Рубена голова лучше моей. Очень интересная связь. Юлия загорелась, как я слышал. Но чем это поможет против моего старческого слабоумия? Это возраст… память стала как решето.

Кристер почесал голову и в отчаянии оттолкнулся от стола, так что кресло откатилось почти на метр.

– Ты не думал обратиться за помощью к Винсенту? – осторожно спросила Мина.

– К Винсенту? – Кристер тихо рассмеялся. – Чем он может помочь? Провернет какой-нибудь фокус-покус? Наколдует мне память?

– Мне он помог вспомнить одну очень важную вещь, – объяснила Мина. – Винсент загипнотизировал меня. Без него мы бы не нашли бункер на ферме Юна Веннхагена.

Мина взглянула на стул рядом с Кристером и как будто подумывала сесть, но в итоге осталась стоять. Кристер понял ее. Эта тканевая обивка явно знавала лучшие времена.

– К черту гипнотизеров, – отмахнулся он. – Во-первых, это шарлатанство. Давно доказано, что на самом деле такие штуки не работают. Ну а во-вторых, Винсент не откажется от удовольствия заставить меня попрыгать на одной ноге, да еще и крякать при этом, как утка. Он не упустит случая поиздеваться надо мной.

– Как же он заставит тебя крякать, если это не работает?

Мина удивленно подняла брови. Кристер пристально посмотрел на нее, после чего снова придвинул стул к столу и уставился на монитор, давая понять, что разговор закончен.

– У меня нет времени на ерунду, – пробормотал он.

– Как знаешь, – Мина вздохнула. – Винсент с минуты на минуту будет здесь. Может, все-таки стоит подумать?

Кристер не слышал шагов Мины, но предположил, что она ушла. В конце концов, у него срочная работа.

Винсент опоздал. Он знал, что Мина будет ждать его у входа в полицейское здание. Представлял нетерпение на ее лице.

Он припарковал машину и пошел за кофе навынос. Но пока был в кофейне, снег повалил так, что теперь ни одному здравомыслящему человеку не пришло бы в голову высунуть нос за дверь.

Некоторое время Винсент терпеливо ожидал окончания снежной бури внутри. Но поскольку та никак не хотела стихать, пришлось поднять воротник до ушей, зарыться лицом в теплый шарф и в таком виде бежать к отделению полиции.

Всего лишь один квартал, но Винсент чувствовал себя снеговиком, когда подошел к двери. Мина действительно ждала его, скрестив на груди руки. Это она просила Винсента приехать, не объяснив причину.

Винсент не мог не думать о том, подвергалась ли она опасности, общаясь с ним. Он понятия не имел, что станет делать, если Тень решит втянуть ее в это.

– Мне захотелось кофе, – сказал Винсент извиняющимся тоном, – но гляссе я не заказывал.

Он бросил промокший стаканчик в мусорную корзину.

– Почему на тебе нет шапки, Винсент? – Мина вздохнула. – У тебя на голове целый сугроб.

– Потому что я взрослый и не хочу носить шапку.

– Все твое самомнение. Кстати, кофе из наших автоматов не так уж плох. Ты ведь пил, должен помнить.

Винсент размотал шарф, распахнул и отряхнул пальто, после чего у порога полицейского здания снега стало еще больше.

– Есть риск, что нас завалит до крыши, – сказал он. – Но у нас есть несколько дней до сочельника, успеем откопаться.

– Не думаю, что это так весело, – заметила Мина, вытаскивая удостоверение, чтобы пропустить Винсента через контрольно-пропускной пункт.

– Я должен заставить тебя ценить Рождество, даже если это будет последнее, что я сделаю в этой жизни.

Знакомыми коридорами они направлялись к комнатам для допросов.

Винсент отметил про себя, что волосы Мины почти достигли той длины, какая была при их первой встрече. И снова собраны в тугой хвост. Такая прическа подчеркивает черты лица. Боже, неужели прошло три года?

– Можем начать с небольшого киномарафона, – продолжал он. – «Один дома», «Крампус» и «Рождественские истории», как тебе такая программа?

Мина остановилась и посмотрела на менталиста:

– Сосредоточься на работе, пожалуйста. Это что, и есть твои любимые рождественские фильмы?

– Ну да. С «Гремлинами», по-моему, перебор, – Винсент криво улыбнулся.

– Сосредоточься, я сказала…

– Хорошо, хорошо… Никакого Рождества, только не здесь и не сейчас… Так зачем я тебе понадобился?

Они снова шагали по коридору.

– Ты здесь, потому что сегодня мы проведем первый допрос Густава Брунса, – объяснила она. – Шеф полиции все еще убежден, что это и есть наш главный убийца.

Винсент оглянулся на Мину как раз в тот момент, когда ее лицо оказалось в лучах бьющего из окон солнца. При определенных ракурсах лицо Мины было чем-то вроде портала в иное измерение, от одного взгляда в который у Винсента перехватывало дыхание. Он мог сколько угодно корить себя за предсказуемость поведения, но факт оставался фактом: менталист никак не мог ею налюбоваться. Тем более наслушаться ее. Насытиться голосом Мины, одновременно глубоким и четким. Никогда прежде Винсент не слышал подобного голоса.

– Хорошо, что вам удалось так быстро вызвать его