Безмолвные лица - Дмитрий Владимирович Ковальски

Внезапно свет выхватил из тьмы нечто маленькое – это был обожженный человеческий череп, который с сухим звонким хрустом рассыпался под ботинком Грима.

– Череп, – сухо произнес он, отодвигая его носком в сторону.

Когда они двинулись дальше, свет факела выхватил из темноты новые жуткие детали. Повсюду на полу валялись фрагменты костей разного размера. Обожженные и потрескавшиеся, обглоданные огнем и временем. Стены зала не оставались пустыми – из них тянулись ржавые цепи с кандалами, прибитые массивными гвоздями.

– Здесь что-то не так… – пробормотал Август, остановившись перед очередной цепью, одна из которых все еще свисала с кольца, вбитого в каменную стену. В ней висела костяная рука, под которой лежала кучка останков.

Грим не ответил, только нервно оглядывался по сторонам, на его лице, искаженном слабым светом факела, отразилось смешение тревоги и отвращения.

– Похоже на склеп, – заявил он, морща нос. – Какие ответы я должен здесь найти? Что огонь опасен для людей? – в его голосе слышалось раздражение.

«Нужно во что бы то ни стало вернуть себе тело», – решил Август. Только так он сможет решить эту головоломку и понять, что здесь хранится такого, что человеку пришлось пойти на убийство.

Пока что цепи, зола и разбросанные скелеты создавали у них одну страшную мысль: здесь держали людей не по их воле. Огромное пространство, заполненное ужасными свидетельствами жестокости. Тут и там встречались каменные блоки и обгоревшие балки. У ближайшей колонны Август остановился. Он увидел два скелета – один крупный, другой намного меньше. Они лежали словно обнявшись.

Сквозь время, через толщи лет, до Августа внезапно донеслась жуткая картина из прошлого: женщина, защищающая ребенка от надвигающегося огня. В ее отчаянных руках и искаженном страхом лице он ощутил боль, которая все еще витала в этом месте. Сцена была слишком ясной, будто произошла всего мгновение назад, а не в далеком прошлом.

– Куда ты меня привел? – выкрикнул Грим, пнув чью-то грудную клетку. Поднялось облако густой, наполненной человеческим прахом пыли. Август оказался позади него.

– Позволь мне дать тебе ответы.

– Снова твои фокусы?!

– Тебе нужно успокоится, дыши глубже, – спокойно начал Август. – Представь, что место вокруг тебя растворяется в темноте.

Грим не хотел ничего слышать и закрыл уши руками, но голос звучал внутри него. Словно камень на шее, он тянул его на самое дно его собственного сознания. Сквозь щели валунов пробилась морская вода. Затем камни расступились, и Грим провалился в черную пучину. Как он ни старался грести, но быстро шел вниз, туда, где покоилась обреченная на заключение душа Августа.

Грим увидел перед собой фигуру человека, полностью оплетенную черной паутиной. Сквозь густую сетку он разглядел знакомое лицо, будто бы смотрелся в зеркало. Лишь на миг ему показалось, что он видит самого себя, прежде чем тьма снова закрыла все вокруг, поглощая его с новой силой. Он вспомнил свою былую жизнь и то проклятие, что поселило его в теле доктора, а затем черная воронка утекающей воды унесла его прочь.

Августа скрутил приступ острой боли, словно нож, пронзивший его внутренности. Он упал на колени, сжимая живот в попытке хоть как-то подавить невыносимую боль. Все его нутро, казалось, сжалось и подступило к горлу. Густая черная жидкость вырывалась из его тела, сочась сквозь нос, рот и даже глаза. Она была зловонной, с привкусом морской соли и тухлой рыбы, как будто вырванной из самых глубин мертвого океана. Каждая капля этой темной субстанции была частицей его сгнившей от проклятия плоти.

Спустя несколько минут Август пришел в себя и медленно отер лицо рукавом. Ноги все еще дрожали, но он заставил себя встать и продолжить путь по каменному склепу, собирая разбросанные частицы воспоминаний воедино. В этот раз пробуждение прошло менее разрушительно, чем обычно. В голове начали всплывать образы из прошлого, и ему даже вспомнился Ивар Торсон – человек, который исчез. Август задумался: может, его пропажа была связана с одержимым желанием изучить этот замок?

Мысли перескакивали с одного на другое, пробуждая тревожное ощущение. Судье доверять было нельзя – это он знал точно. Но на совете был один человек, чье мнение имело столь же большую силу, как и мнение большинства. Как же его звали?

– Магнус Хокан, – произнес Август вслух, остановившись.

Память удивительным образом выудила это имя из хаоса прошлых воспоминаний.

Нужно его разыскать и поделиться с ним догадками – касательно судьбы этого замка.

– Гриииим. – От сквозняка дрогнуло пламя факела, шепот растворился в тенях.

И сделать это как можно скорее. Лишившись тела, демон снова обрел свои силы. И теперь терпеливо выжидает момент, когда Август даст слабину.

9

Арне Грунланд ждал визита господина Хокана до позднего вечера. Но тот так и не появился. Значит, решение покинуть город было правильным. Только нужно закончить все приготовления.

К тому же Карл Ольсен явно хотел большего от их разговора. Всю встречу Арне боролся со жгучим желанием раскрыть ему тайну, отравлявшую душу с самого начала. Но страх удерживал его, как и многих других, кто однажды давал клятву молчания. Нарушив ее, он мог обречь себя и свою семью на нечто страшное. Ему неведомы тайны других, но своей он поделился только с одним человеком, и это принесло только проблемы.

Он тешил себя иллюзией, что выбрал меньшее из двух зол, полагая, что его действия могли спасти город от худшего. Но даже в этой зыбкой уверенности сердце дало трещину, стоило ему увидеть глаза Фриды Нильсен. Та встреча оставила глубокий шрам в его душе – шрам, который не зарастет никогда.

Ему нужен был совет от человека куда более опытного и могущественного. Но ждать, пока Магнус найдет на это время, нельзя. Прошлой ночью его навестил гость, которого он боялся вспоминать даже при свете дня.

После себя тот оставил обугленную человеческую берцовую кость и обязательство создать инструмент лучше прежнего. Он обещал, что их будет только семь. Так почему же в час, когда Арне этого не ждал, он явился с порченой флейтой, что неспособна была на музыку, и потребовал у него новый инструмент? До сих пор Арне Грунланд славился мастерством только среди живых, теперь же о нем наверняка узнают и мертвые.

Мастер Грунланд смиренно согласился, молясь лишь о том, чтобы он не забрал его детей. Все утро он выпиливал из кости инструмент. Руки покрывал тонкий слой костной пыли, а мастерскую наполнил тошнотворный запах, что навсегда въелся в кожу, и ничто не смогло от него избавить.

Арне поднес руки к носу и тут же резко их отдернул. Руки, те