Исправительный дом - Никки Френч

людей, которых точно не должно было быть в деревне в тот день, и все это на чудовищном юридическом канцелярите. Табита почувствовала, что готова сойти с ума.

Даже бегло осмотрев все это скопище, она поняла, что бо́льшая часть этой макулатуры ей совершенно бесполезна. То, что могло иметь хоть какое-то значение, было погребено среди ничего не значащих бумажек. Табита тяжело вздохнула.

– Что такое? – обернулся к ней Барри.

– Здесь столько всего.

– Они просто издеваются над вами.

– И что мне с этим делать?

– А я-то что? Принес вот. Какой с меня спрос?

Барри немного поколебался и вдруг сказал:

– Хотите, принесу вам кофе?

– Что? Вы серьезно?

– А чего уж тут?

– Не отказалась бы.

– Хотя бы не заснете.

Табита поставила на стол первую коробку и начала по порядку изучать ее содержимое. Она рассмотрела карту Окхэма, несмотря на то что в неверном свете почти ничего не было видно, а затем принялась за расшифровку телефонного разговора Энди с экстренными службами. Дальше следовало описание обнаруженного тела и ее самой, что составил полицейский офицер на месте. «Мисс Харди находилась в полубессознательном состоянии, – прочитала она. – Она была вся в крови и повторяла: “Я не знала, я не знала!”»

Табита отложила распечатку и нахмурилась. Чего это она не знала? В ее памяти зиял огромный пробел, и читать такое о себе было все равно что читать о совершенно незнакомом человеке.

Она снова взялась за фотографии трупа Стюарта. Но что толку с них? Ну, перерезана сонная артерия, многочисленные ножевые удары в грудь и живот. В отчете патологоанатома несколько раз всплывали слова «бешеный» и «взбешенный». Неужели она могла так распалиться, что убила Стюарта и тут же забыла об этом? И как его труп попал в ее сарай? Стюарт был очень даже не тростинка, а Табиту соплей перешибить можно.

Несколько документов были подписаны старшим инспектором Дадли.

Убив еще пару часов на просмотр бумаг, Табита нашла несколько снимков с камеры видеонаблюдения. Вот она заходит в магазин – время: 08:10. Через пять минут выходит. В 10:34 запечатлена машина Стюарта, а на следующем, в 10:41, он уже возвращается обратно.

И это было все.

Табита долго разглядывала четыре картинки, подернутые крупной зернью. В мастерской затих шум швейных машинок, и заключенных попросили очистить помещение. Который же сейчас час?

Тот, кто убил Стюарта, совершил преступление после 10:41. После этого момента никаких снимков с камеры в коробке не было. То есть для того чтобы разобраться в ситуации, нужно иметь записи и других людей. Всякий, кто следовал к дому Стюарта, должен был попасть в объектив камеры наблюдения. Все дома, кроме ее и Стюарта, находились по другую сторону деревенского магазина, так что убийца, будь то мужчина или женщина, непременно бы засветился.

Табита еще раз перелистала кипу бумаг из первой коробки и принялась за вторую. Но других фото не было: полиция скинула ей все, что не имело отношения к делу, кроме того, что нужно. Она засунула все бумаги обратно и поискала в блокноте визитку, которую ей дали в январе после предварительного судебного заседания. «Том Криви, офицер связи прокуратуры».

– Я должна просмотреть все скриншоты с камеры видеонаблюдения, – произнесла Табита, прикрыв ладонью трубку, чтобы ее не услышал стоявший слишком близко надзиратель.

– И это все?

Криви говорил вежливо, но в его голосе явно чувствовалась настороженность.

– Да. Скажем, с шести утра двадцать первого декабря и до половины пятого того же дня.

– Боюсь, что с этим будут проблемы.

– Но я имею на это право! – возразила Табита. – Судья сказал мне, что вы должны предоставить мне все документы по делу, о которых я попрошу. Я требую!

– Дело в том, что это может занять некоторое время, – тяжело вздохнул офицер.

– Но у меня нет времени!

– Мне нужно другое помещение, – заявила Табита, громко чихнув. – Я имею на это право!

Дебора Коул посмотрела на нее со смесью любопытства и отвращения, словно Табита была какой-то инопланетянкой.

– Вы, кажется, недопонимаете, – наконец сказала она. – Это тюрьма, а не пансион.

– Я имею право ознакомиться со всеми материалами по моему делу!

– Знаете, вы мне уже надоели.

Табита сжала кулаки. Она понимала, что не должна терять самообладание, но от одного только вида светлых волос тюремщицы, идеального макияжа и аккуратно наманикюренных ногтей ее затрясло. Она представила себе всех женщин-заключенных, их ночные кошмары, их поломанные жизни, и ей ужасно захотелось треснуть эту ухоженную женщину по голове тяжелым пресс-папье.

– Прошу прощения, – хрипло произнесла Табита. – Но дело в том, что мне нужно помещение, где нормально работает электричество и где я могла бы просмотреть записи с камеры наблюдения. Мне судья сказал, что я могу иметь доступ к любым документам, относящимся к моему делу. Надеюсь, вы не хотите воспрепятствовать правосудию?

Последняя фраза прозвучала как-то нелепо, но Табита заметила, что во взгляде Деборы Коул что-то изменилось.

Глава 33

Подносы с объедками унесли, и тут в камере неожиданно появилась надзирательница Мэри Гай.

– Пойдем, киношечку посмотрим, – сказала она.

Табита сразу и не поняла – это приглашение или приказ. Но рассуждать было некогда. Она взяла свой блокнот и пару ручек. Надзирательница проводила ее в библиотеку. Обойдя стойку, Мэри направилась в кабинет библиотекаря, толкнула дальнюю дверь и прошла в какую-то каморку, оборудованную персональным сортиром. На столике был установлен телевизионный монитор, к которому тянулись провода от DVD-плеера.

– И что это? – пожала плечами Табита. – Не проще ли записать на флешку?

– Компьютеры запрещены режимом, – отозвалась Мэри Гай. – Безопасность и все такое.

– Да проще ж было бы!

– А мы тут не для того, чтоб вам жизнь упрощать.

– Запись на диске?

– Ну.

– И вам ее официально передали?

– Ну.

Повисла пауза.

– Ладно, – сказала Табита. – Я спрашиваю не из простого интереса. Вы мне это отдадите или как?

– Да их тут несколько.

– Несколько? И вы мне их отдадите?

– Не сейчас.

– Чего ждать-то?

– Надо проверить.

– Я, вообще-то, умею работать с плеером.

– Говорю, подожди!

Голос Мэри Гай прозвучал угрожающе, поэтому Табита умолкла, соображая, что все это значит. Тут отворилась дверь, и в комнату вошла бритоголовая девушка. Где-то Табита ее уже видела. А, точно, они же с нею подрались!

Табита напрягла память и вспомнила ее имя.

– Жасмин, – сказала она. – Ты что, будешь смотреть это со мной?

Мэри Гай вынула что-то из кармана и незаметно для Табиты протянула Жасмин.

– У тебя две минуты, – сказала она и вышла из комнаты.

– Что это? – спросила Табита. – Я уж как-нибудь сама справлюсь с видеоплеером.

Жасмин