Стормберги - Лиза Марклунд

Викинг вспомнил надгробие Аделины – позади могильного камня Густава и Карин.

Эрлинг тяжело вздохнул.

– А потом настал черед Хильмы.

Еще одно имя, которое Викинг никогда не слышал.

– Хильма была родом из Калтиса, невеста Турда. Они ходили вместе еще со школы. Семья у нее была небогатая. Папа работал лесорубом, однажды его прижало упавшим деревом, и с тех пор он лежал, парализованный, на лавке в кухне. Мать ее была портниха. Их было пятеро детей, в детстве они никогда мяса не видели. Ели только мучное. Помню, школьная медсестра давала им таблетки железа от малокровия.

Он кивнул в такт своим воспоминаниям.

– Когда они обручились, она стала жить у нас, в Лонгвикене. Однажды вечером пришла домой вся в слезах и сказала, что Большой Нильс ее изнасиловал. Хильдинг, Турд и Густав, который в тот момент как раз был дома, сели в лодку и поплыли к нему разбираться. Большой Нильс ничего не отрицал, вовсе нет. Сказал, что она сама согласилась. Аж визжала от удовольствия. Турд поверил ему. Он отвернулся от Хильмы, и она ушла в реку.

Викинг уставился на дядюшку.

– В реку?

– Только что вскрылся лед. То ли она утонула, то ли замерзла насмерть.

– Турд поверил Большому Нильсу?

– Он был ослеплен ревностью.

– Боже мой, – пробормотал Викинг.

– Потом-то он осознал, что совершил ошибку, – сказал Эрлинг. – Но было уже поздно.

– А потом Карин… – произнес Викинг.

– Мы поняли, что этому не будет конца, – сказал Эрлинг.

Викинг отодвинул от себя тарелку с крошками пирога.

– Что стало последней каплей? Вернее сказать – это был я?

Эрлинг посмотрел на него странным взглядом, снова откашлялся.

– Последней каплей? – переспросил он.

Викинг подался вперед.

– Когда Карин умерла, в бумагах я обнаружил номерной счет в швейцарском банке, – сказал он, – открытый Густавом в начале 1960-х. Там лежит почти миллион крон. Такие деньги могли взяться только из одного места.

– Не понимаю, что ты имеешь…

– Ты был сварщиком, Эрлинг. Расскажи мне об ограблении в Калтисе.

Глаза старика сузились, он не ответил.

– Я здесь не для того, чтобы обвинять или судить, – сказал Викинг. – С полицейской точки зрения дело закрыто еще полвека назад. Но это основа моей личной истории. Я хочу знать, откуда я взялся.

Эрлинг покачал головой.

– Иногда лучше не знать, – ответил он.

– Большого Нильса нашли, – сказал Викинг. – Кол сгнил, тело всплыло на поверхность.

Эрлинг побелел как полотно.

– Я родился в результате изнасилования, – сказал Викинг. – Мужчину, который был моим отцом, прибили колом ко дну болота, как вампира. Я хочу знать, что произошло.

Старик опустил голову, потом снова устремил взгляд в окно.

– Идея принадлежала Турду. Он долго ее вынашивал.

Турд

Золотая пора.

Вот такие настали годы.

Прошли те времена, когда мужикам приходилось наниматься на лесозаготовительные работы и тянуть лямку в лесу. Турд вырос на их рассказах. Как они уезжали сразу после Богоявления и возвращались только на Пасху. Строили себе шалаши из веток среди бездорожья. Везли с собой мешки с замороженными пальтами – драниками со свининой. Называли кастрюли «крысиными танцплощадками», потому что на дне оставались следы грызунов. Мерзли и выбивались из сил.

Теперь все по-другому. Для работящих мужиков работы сколько хочешь. Использование природных ресурсов во благо человека. Способ вдохнуть жизнь во всю страну. Свет и тепло всем, сырье для промышленности.

Сам он получил хорошее образование. Окончил продвинутые курсы, которые предлагались в одном месте во всей стране – на юге Сконе.

После Нового года он сел в самолет и полетел в Бультофту. Когда он уезжал из Лонгвикена, там царила черная полярная ночь, снегу было по пояс. В аэропорту Боллеруп светило солнце, под ногами – голая земля. Он часто размышлял над тем, как все это странно – у людей в разных концах одной и той же страны совершенно разные условия. Во время учебы его вместе с парнем с Готланда поселили в маленькой комнатке над почтовым отделением. Они изучали устройство и способ применения всех сельскохозяйственных машин, учились чинить их, узнавали, какие инструменты нужны для выполнения разных задач, им дали также основы сварки, шлифовки, токарного дела и лужения.

Вернувшись в родные места, Турд Стормберг, прекрасно знающий местность и имеющий образование механика, легко нашел работу.

Сперва компания «Ваттенфаль» отправила его в Стурноррфорс, поместив в девятиметровую комнатку с мужиком из Севаста. Турд ничего не имел против комнаты, мужика или Севаста, но общаться никакого желания не испытывал. Он выходил на смену, пил самогонку и откладывал заработанные деньги в кожаное портмоне, которое прятал среди шерстяных носков. Тоннель для сброса воды с гидроэлектростанции, который он строил, был и остается самым большим в мире: двадцать шесть метров в высоту, как зал в кафедральном соборе.

Через год его перевели на строительство гидроэлектростанции в Ласеле и поселили в бараке в Чильфорсене. Там он делил комнату с парнем из Рамселе, сварщиком по специальности, и там впервые увидел, как убивают реку. Ее звали Фъяльшёэльвен, все ее воды отвели через тоннель и канал в никуда, когда строили гидроэлектростанцию. Украденная вода реки падала с высоты в девяносто девять метров прямо на турбины, а потом сбрасывалась через тоннель в реку Онгерманэльвен.

Когда наступила зима, в комнате перестало работать отопление, и Турд отправился в контору «Ваттенфаль», чтобы потребовать новую батарею. Мрачного вида мужчина по фамилии Ульссон записал его «жалобу», как он ее назвал, и пообещал, что меры будут приняты.

Ничего не произошло.

Проходили день за днем, ночь за ночью, когда мороз опускался ниже отметки в двадцать градусов и на окне изнутри образовался слой наледи.

Турд снова пошел в контору «Ваттенфаль», но на этот раз его к Ульссону не пустили, указав на то, что «жалоба» уже принята в производство.

В ту же ночь парень из Рамселе заболел двусторонним воспалением легких. Его положили в амбулаторию, и больше он не вернулся. Турд так и не узнал, что с ним случилось. Поэтому следующую зарплату он использовал на то, чтобы купить себе электрообогреватель. Его он забрал с собой, когда его перевели в Нэвереде, в результате чего его обвинили в краже имущества, принадлежавшего компании. Ему потребовался целый рабочий день, с соответствующим удержанием из зарплаты, чтобы поехать в контору «Ваттенфаль» и предъявить квитанцию о покупке, а также показать, что старая сломанная батарея находится на своем месте в бараке.

В Умлуспене у него украли портмоне. Деньги, которые он откладывал, чтобы в будущем открыть собственное дело, быть самому себе начальником и не выслушивать ругань, пропали. Четыре года работы псу под хвост.

Он заявил