Бабочка на огне - Елена Аверьянова

За этот дар судьбы Кассандра Юльевна поведала «святому человеку», доброй и умной Мирре Леопольдовне, открывшей бедной пенсионерке врата рая «Полянки», ад своей души — тот самый, обещанный два дня назад, «жареный» факт из жизни Артема Басманова, известный только Кассандре Юльевне и больше, как она полагала, никому.

— Вашу книгу сметут с прилавков, — проверив договор и квитанцию на наличие нескольких печатей, пообещала попавшейся на крючок «жирной рыбе» Мирре Кассандра Юльевна: в душе у нее был покой. С ним ее через час и убили.

Ах, как было приятно в преддверии концерта, начавшегося в шестнадцать часов, погулять под руку с мужчиной по фойе, ощутить на себе завистливые взгляды женщин, вышагивающих под руку с подругами. Мужчина, мужчина — парень, мужичок, дедушка, как ценен ты в маленьком городке типа Любимска, как чисто одет верной подругой в костюмчик наглаженный, в ботиночки начищенные, в рубашку с галстуком — чтобы все как у людей было. Какой же ты символ опоры для жены своей законной, для подруги — наглядный показатель ее достоинств, а может быть, и самое лучшее их продолжение. Все вежливы взаимно. Еще никто не пьян, хотя буфет работает. Еще хочется казаться кем-то: например, культурным, а не быть тем, кто ты есть. Еще кожура не снята с апельсина, и он на белую рубашку не брызнул желтым соком, заметным для окружающих. Но вот куплена первая банка пива, вторая, самым нетерпеливым, до жизни жадным надоело притворяться.

— Зверь проснулся. Концерт начался, — закричал ведущий шоу, одетый в костюм яркого, полосатого животного с перьями на голове.

Он поднял руки выше плеч, имитируя хвост павлина, одновременно поднял ногу, как цапля, зарычал титром — заворожил любимцев. Под стать ведущему, такая же разнаряженная, но вся в белом, как невеста, выскочила справа от сцены Груня. Оказалось, она — противовес зверю, она — добродетель. Зрители поняли замысел режиссера, временной победе добра над злом громко зааплодировали. Полосатый ведущий, рыча, ретировался влево, спрятался. Груня запела: «Любите, люди, друг друга!» Шоу пошло по проторенной дорожке: зверь сменял Груню, невеста его побеждала песней. Зал, следя за перипетиями добра и зла, попеременно торжествующих на сцене, тоже раскололся на два лагеря. Одна его часть, молодежная, несдержанными криками приветствовала и зверя, и Груню. Другая часть — матроны и папики неодобрительно переглядывались, глядя на чужих чад, успокаивались, когда песня звучала более-менее мелодичная. Но тогда разнузданной молодежи становилось неинтересно, и, чтобы мальчишки и девчонки перестали разговаривать, а их родители цыкать, выбегал зверь — будить низменные чувства в зале.

«Тяжелое это дело — шоу придумать, — размышлял «в кустах», то есть за сценой, режиссер-постановщик музыкального спектакля на полставки, продюсер Груни Сашок. — Но исхитрился я таки сделать и волков сытыми, и овец целыми, и, самое главное, все билеты на спектакль проданными. Аншлаг, идеальный аншлаг, полный сосуд вина».

Катюша, спасибо Максиму Рейну, сидела с ним же в первом ряду. Отсюда она лучше всего видела Грунины ноги: обтянутые блестящими колготками, они очень были похожи на ноги Ирки Сидоркиной. Максим Рейн, такой же глупый, как все мужики, открыв рот, и вовсе пялился на длинные женские ноги в колготках.

«Театрал несчастный, — усмехнулась Катюша, глядя на Максима, злясь, представляя на его месте Славика. — Извращенец. Самец. Монстр. Успокойся, Катюша, в твоей жизни тоже было солнышко — Родион Раскольников. Вот то-то и оно, что было», — стало ей грустно, а концерт показался убогим.

С тоской, под напряженные звуки барабана, глянув направо в затемненный угол сцены, Катюша, давно уже не верившая в чудеса, обнаружила, что она на свете опять не одна, увидела его — москвича Родиона. Он смотрел на нее.

«…как не скажу кто», — ахнуло, опустилось в живот сердце Катюши.

Она смотрела на него.

«…как невеста», — заюлила ее душа.

«…как не скажу кто. Надо быть честной», — призналась душа Катюше, поправила ее и себя.

Потому что так бывает — когда очень любишь человека и вдруг, неожиданно, его встречаешь, например, у киоска, когда он покупает сигареты, — душа расстается с телом, летит к тому человеку и хочет его растревожить. — До основания, — зарычал на сцене неугомонный, полосатый, чем-то похожий на человеческую душу — это Катюша только сейчас поняла — зверь.

Шоу продюсера Сашка набирало обороты. Груня была в ударе. Зрители выли, приветствуя ее. Их неистовство сдерживала железная ограда и расставленный по краям сцены местный ОМОН. Ведущий мастерски разыгранного спектакля сдаваться не собирался — ополоумев, бегал по сцене в виде самых противных животных, которых не наши режиссеры часто придумывают для своих фильмов ужасов. Молодежь животных не боялась — она пугала их бейсболками, снятыми с тела майками и даже двумя лифчиками. Один старичок в первом ряду от невозможности все это понять, шум, гам, грохот, визг толпы, бой барабанов перенести, просто заснул.

— Безобразие, — сказал Максим Рейн, показав Катюше на него.

Но ей было все равно, она и сама «отключилась» от красочного действа — глядела, глядела, боясь оторваться, на подполковника Родиона в углу сцены. Боясь оторваться и снова потеряться — навсегда.

«Подарок судьбы», — только подумала о человеке-солнышке Катюша, как букет цветов, слетевший со сцены, ударил ее тяжелыми розами по лицу.

Это Груня Лемур узнала сидевшую в первом ряду подругу детства и подала ей знак: Я — Аня Григорьева. Приходи после концерта в гримерную.

Перерыва в концерте не сделали. Зрители пили и ели прямо в зале, сидя верхом друг на друге. Любимцы постарше хотели бы уйти, да денег, истраченных на билеты, было жалко. Вдоль первого ряда прокрался один из ансамбля, передал Катюше просьбу Груни.

— Конечно, конечно, — закивала головой Маслова, улыбнулась великолепной певице.

Максим Рейн посмотрел на Катюшу с уважением, взял ее за руку, тоже закивал головой, заулыбался. Он, как человек, любящий искусство, хотел сегодня ночью по лестнице гостиницы добраться до Груниного окна — подарить цветы, почитать стихи. А теперь и рисковать не надо: вместе с Катюшей отправится в гримерную к звезде, скажет слова, которые выделят его из толпы поклонников. Чем же оригинальным поразить Груню? До конца концерта Максим Рейн думал о своих непростых словах и жестах, ломал голову так напряженно, что чуть не сломал Катюше пальцы: ее руку он как схватил, так и не выпускал из своей. Родион Раскольников нахмурился, острым взором настоящего сыщика увидел непорядок в первом ряду зала и «проворонил» момент, когда из второго ряда вышла, направилась не к общему, а к служебному выходу очень красивая молодая женщина, с идеальной фигурой, в красном мини-платье, чем-то похожая на Груню Лемур — черноволосая, высокая, запоминающаяся. Но ничего страшного не произошло — проинструктированный Раскольниковым ОМОН черноволосую, красивую, запоминающуюся в гримерную к певице не впустил. Обескураженная, она вернулась на свое место, на крайнее место второго ряда: стала о чем-то шептаться с инвалидом, сидевшим рядом с ней в коляске, поправлять его военную форму и медали.