Встреча в Пассаже д'Анфер - Клод Изнер

— А где он живет?

— В лесу, в хижине недалеко от Охотничьего замка. Но раньше чем через два дня вы его не увидите: сейчас полнолуние, и он готовит свои снадобья где-то в одному ему известном месте. Никому еще не удавалось его там найти.

— А он никак не связан с хозяином замка Буа-Жоли Гюго Мальпером?

— Ну, я бы не удивилась, если между этими сумасбродами есть какая-то связь. Хотя из них двоих собачник — более чокнутый и более одинокий. Я как-то раз столкнулась с ним и его сворой: они шествовали как на параде, он впереди — в мундире, застегнутом на все пуговицы, собаки за ним. Странный он человек, этот Гюго Мальпер, он даже женщинами не интересуется.

— А тебе обидно, да, Ирма? — вставил Желтая Борода.

— Его соседи поначалу были недовольны, но собаки ведь никого не кусают, и в конце концов их оставили в покое. Мне-то кажется, Гюго Мальпер — славный человек, он готов приютить любую псину.

— А лай-то какой у него там стоит! Они заливаются как бешеные, это пугает ребятишек, а щенков я бы вообще всех утопил…

— Все, Жюстиньен, мое терпение лопнуло. Вон отсюда!

Желтая Борода, видимо, привыкший слушаться Ирму, которая в данный момент указывала ему пальцем на дверь, повиновался. К разочарованию хозяйки Виктор тоже ушел, правда, в противоположном направлении. Он захватил с собой почти полную бутылку медока и вручил ее папаше Граффару, восседавшему на козлах. Тот сделал несколько глотков и довольно причмокнул губами. В Сен-Ле они доорались довольно быстро. Дождь прекратился, головная боль у Виктора на свежем воздухе прошла, а главное, он был доволен добытой информацией, хотя понимал, что ему придется нанести еще один визит в Домон, чтобы встретиться с Гюго Мальпером и Жеробомом Дараньяком.

Жозеф наводил порядок в хранилище. Он почти не слушал Виктора, возмущенный тем, что шурин отсутствовал почти три дня. Однако, узнав о том, что следующая операция в замке Буа-Жоли поручена ему, Жозеф успокоился. И окончательно повеселел, услышав, что ему предстоит выполнить еще одно задание: посетить магазин Дюкудре.

— Но что мы скажем Кэндзи?

— Что у букиниста Ораса Тансона оказалось много разрозненных томов из собраний сочинений, от которых он охотно избавился бы. А вечером вы разворчитесь, что съездили к клиенту понапрасну, — тут же нашелся Виктор.

Жозеф спешил покинуть площадь Бастилии: Июльская колонна напоминала ему о весьма неприятных событиях, произошедших три года назад.[91]Он резко дернул за колокольчик на двери магазина «Лошадка-качалка».

Немолодая полноватая женщина с приятным курносым лицом и ямочками на щеках демонстрировала покупателям говорящую куклу фирмы Жюмо:[92]

— Под этой пластинкой с дырками у нее на груди находится маленький цилиндрический фонограф. Достаточно потянуть куклу за ручку, чтобы привести в движение часовой механизм. Послушайте.

Звонкий девчоночий голосок выпалил скороговоркой: «Как я рада, мама позволила мне пойти в театр, я иду на спектакль. Ах! Тир-лир-ло, как прекрасен мой шато, тир-лир-ло, в нем я буду королевой, тир-лир-ло!».

Послышались восхищенные восклицания, и Жозеф тоже не смог сдержать улыбки. В этом царстве игрушек он невольно вспомнил свое детство: как в далеком 1879 году шел, держась за руку матери, по Большим бульварам, где каждый год в декабре рядами выстраивались ярмарочные ларьки. Уличные торговцы расхваливали свой товар перед прохожими, желающими приобрести недорогие подарки к Рождеству, размахивая полишинелями,[93]дудочками и барабанами. Перед прилавком с заводными игрушками Жожо встал как вкопанный. Ему страстно хотелось иметь маленького человечка, толкающего перед собой тележку.

— Сколько? — спросила Эфросинья после короткого раздумья.

— Шесть су, — ответил торговец.

Мать выудила из кошелька все монеты, но двух су не хватало.

— Я уступлю вам, мадам, — смилостивился продавец.

Не веря своему счастью, Жожо прижал игрушку к груди. Потом, придя домой, он поставил ее на сундук и до вечера не сводил с нее глаз. После этого им с матерью пришлось питаться яблоками и хлебом, пока в кошельке снова не завелись деньги. Позже Жожо купили лото и маску из папье-маше, но человечек с тележкой навсегда остался его самой любимой игрушкой. Он, наверное, до сих пор валяется где-нибудь в углу сарая на улице Висконти.

Теперь заводные игрушки стали более сложными. Куклы в красивых платьях не только двигали руками и ногами, но и разговаривать умели.

Пройдя мимо петрушек и швейных машинок, стоивших почти как настоящие, Жозеф заинтересовался лошадкой на колесиках, с хвостом из настоящего конского волоса и красным кожаным седлом. Глядя на нее, Жозефу захотелось стать маленьким мальчиком. Увы, в прошлое нельзя вернуться. Он смотрел на игрушки и размышлял, как поступить: купить Дафнэ куклу и игрушечную посуду — или праксиноскоп?[94]

— Вам помочь, месье?

— Какие у вас есть развивающие игрушки?

— Скачущие лошадки, книжки с картинками, головоломки, калейдоскопы, волчки, — произнес продавец, очень бледный мужчина лет пятидесяти.

— Вы месье Дюкудре? Лазар Дюкудре?

Продавец пристально посмотрел на Жозефа.

— Дайте подумать. Может, я человек с полыми костями?

— Что за тарабарщина? — оторопел Жозеф.

Посмеявшись над своей шуткой, продавец, казалось, проснулся.

— Я имею в виду Овидия.[95]Это загадка, молодой человек, а загадки — моя страсть. А ну-ка, ответьте, что это: четыре девушки гонятся друг за другом, но никогда не смогут друг друга поймать?.. Неужели не догадались? Четыре колеса повозки! Ладно, шутки в сторону. Лазар, выйди к нам![96]