Цветочный детектив - Елена Бриолле

раздолье, а тех, кому холодно, я накрываю стеклом, чтобы создать благоприятные условия для их роста. А потом ставлю разные опыты, готовлю чай. Мой чай пользуется у многих большой популярностью, знаете ли. Дикий цикорий, или «кошачьи глаза», – для тонуса и очищения кишечника, чай на речной солодке – от ревматизма. Двадцать граммов на литр воды достаточно, чтобы снять приступ. Главное не больше, иначе вырвет. Колокольчики наперстянки успокаивают сердечный ритм. На болоте она плохо растет, предпочитает песчаные почвы, но на полях отца Марка вырастет без проблем. Там посуше.

– Вы их отцу Марку продаете?

– У меня многие покупают чай, и отцу Марку мои чаи тоже очень нравятся. А еще он часто ко мне захаживает на травки посмотреть, спрашивает, чем лучше засадить его поля, чтобы лекарства потом аптекарям продавать. Для этого я тут лабораторию и держу. У нас все по науке будет. Ставлю опыты, записываю рецепты, и никаких заговоров. Все с божьей помощью.

Пока Брюно готовил и болтал, Габриэль растер свои запястья, чтобы разогреть озябшие руки, а потом спросил:

– Вы тоже верите, что убийца Ирис – старуха Мишо?

– Тут два варианта: Ирис убили либо вы, либо она. У Ирис участок примыкает к дому болотной ведьмы. Редон думает, что убийца – старуха Мишо… Она и вправду ненормальная. Ее многие здесь опасаются, и Ирис она не любила. Ирис – человек общества, она не могла выносить болотную тишину. Вечно устраивала здесь вечера, концерты, даже один раз карнавал затеяла. Сказала: «Пусть будет все, как в Венеции. У нас ведь тоже столько каналов!» Всех обрядила в костюмы и маски, раздала бумажные фонарики. Целая история тогда была. А Мишо места себе не находила из-за этого шума и гама. Ненавидела она Ирис. И Ирис всегда ее побаивалась.

Брюно поставил на краешек стола с колбами две тарелки с похлебкой, разломил первую лепешку и протянул своему гостю. Габриэль попробовал суп и с благодарностью закивал, чувствуя, как тепло разливается по его телу.

– А почему все боялись старуху Мишо? – спросил он. – Она мне сказала, что ее, наоборот, ценят за то, что она умеет лечить души.

Ботаник засмеялся и закашлялся.

– Конечно. Только тот, кто умеет лечить души, умеет и калечить души. Ведь способ воздействия на такие тонкие материи один и тот же. Сила действия равна силе противодействия, правильно?

– Она кому‐то сломала жизнь?

– К ней приходили не только душу лечить, но и порчу наводить. Когда она была молодая, чтобы ребенка своего вырастить, брала деньги и за порчу. У нас на болоте до сих пор говорят, что от ее проклятья никому еще не удавалось спастись. Она тогда много денег заработала, чтобы сына в хорошую семинарию отправить учиться, – ответил Брюно и поковырялся в зубах ногтем.

– И получилось у нее? Сына в семинарию отправить получилось? – спросил Габриэль.

– Так сын ее не хотел учиться в семинарии, он хотел поступить в коммерческое училище, и работать, как вы, Габриэль, в банке или бухгалтерский учет вести в международном обществе. Как только она ему денег‐то дала, он сразу уехал отсюда. Раньше участок Ирис принадлежал старухе Мишо, а в доме том как раз и жил ее сын. Ирис, получается, у нее отобрала и землю, и воспоминания о сыне.

– А вы откуда знаете про порчу? Об этом же так просто не рассказывают. Все в тайне держат.

– Так и Мишо тоже тайно все делала. Только сын записывал все ее денежные операции. Говорю же, бухгалтером хотел стать. Упражнялся, знаете ли. Так вот, я когда у Мишо выкупил одну из ее книг рецептов о воздействии мяты на человека, там в самом конце оказалось несколько исписанных листов. Список клиентов болотной ведьмы, зарегистрированный ее сыном. Хотите взглянуть?

Брюно вытащил с верхней полки старую толстую тетрадь, которую он называл почему‐то «книгой», и протянул ее Габриэлю.

– Вы же банкир, вам будет любопытно. А я пока свой чай заварю, успокоительный.

Габриэль открыл тетрадь. К страницам были приклеены разные виды мяты, с описаниями и рецептами, как за ней ухаживать и заваривать. А в конце другим, очень мелким почерком был выведен список. Габриэль провел по нему указательным пальцем: «Аптекарь Ангус – порча – 125 франков (Ф. К.) – потерял правую руку; Мясник Роже Н. – порча – 160 франков – отрубил себе пальцы (Н. Д.); Портниха Анастасия Курси – проклятье – 230 франков – умерла при родах (мадам К. С.); Нотариус – проклятье – 300 франков (мой Ж.) – …»

Странно, напротив нотариуса стояла самая большая сумма, а заказчик обозначен только «мой Ж». Своего сына старуха Мишо звала ведь не Жак, а Лягушонок. Кому же понадобилось проклинать нотариуса? И почему справа не написано, что с ним случилось?

– А вот и чай! – сказал Брюно. – Держите!

Ботаник протянул свой чай Габриэлю, и тот вздрогнул.

– Брюно, напомните, как фамилия вашего нотариуса?

– Нотариуса? А почему вы про него спрашиваете? Нотариус – это отец Ирис, Франсуа Нурье.

– Значит, выходит, что Ирис действительно убила старуха Мишо. Посмотрите, здесь написано, что она по чьей‐то просьбе прокляла нотариуса. А если он больше всего в жизни любил дочь, то его проклятие – это смерть дочери, смерть Ирис.

Лицо Брюно исказилось, и он прошептал:

– Да вы пейте чай, господин Ленуар из Парижа, пейте… Он вас сразу успокоит. Что сейчас‐то из-за этого волноваться…

Габриэль выпил несколько глотков, а потом вспомнил, что, сидя вокруг костра, они тоже пили какой‐то очень ароматный чай, и заварил его тогда Брюно. Второе имя Брюно было Жерар. Старуха Мишо написала в списке «Мой Ж.»

– Брюно, вы и есть сын болотной ведьмы? – спросил Габриэль и почувствовал, как начинает кружиться у него голова. Все эти травы, колбы, духота и запах болота, перемешанный с запахом круто заваренного чая, который его успокаивает, очень быстро успокаивает… – Вот почему у вас тетрадь с ее записями. Вы их не покупали, вы просто забрали их у матери! И никакой вы не бухгалтер, а ботаник… Это вы нас в ту ночь напоили чаем, чтобы мы заснули и никто ничего не слышал!

Ботаник встал, не спеша взял в руки свой новенький кол и подошел к Габриэлю.

– Я вижу, что мой чай действительно сегодня удался на славу. В ту ночь я думал, что эффект будет быстрее, а вы успели за это время втереться в доверие к моей Ирис. Болотная ведьма действительно моя мать и записи тоже мои. Я мечтал стать бухгалтером, а не осесть вместе со всеми на этом болоте. Но выяснилось, что мои арифметические таланты и знание трав могут мне принести здесь гораздо