Тайна цветочного рая - Дарья Александровна Калинина

привычном месте в теплице с огурцами. А между тем пекло стояло несусветное, в теплице уже с утра был филиал ада, и огурцы встретили хозяина печально поникшими листьями.

Увидев такое зрелище, Николай Трофимович даже остолбенел.

— Да что же это такое!

Совсем вразнос пошла его женщина!

— Меня не жалеет, теперь и на огурцы ей уже наплевать.

И Николаю Трофимовичу сделалось жутко. Он впервые понял, что может потерять свою Оксану Юрьевну. Если уж ей и до огурцов нет никакого дела, значит, влюбилась она не на шутку.

— Готова порушить весь наш уклад жизни ради чужих штанов! Не ожидал!

И, понимая, что терять ему больше нечего, Николай Трофимович помчался к дому соперника. Там он рассчитывал перехватить супругу и выяснить отношения с ее любовником. Может, даже призвать ее к ответственности посредством демонстрации ей пожухлого и местами пожелтевшего листа огурца. Но Оксаны Юрьевны там не было. А вот Юрий Леонидович был.

И к немалому удивлению Николая Трофимовича, его соперник копался на грядках со свеклой с таким видом, словно ничего особенного в его жизни и не происходило. И в своих вылинявших шортах и дырявой панамке выглядел немногим привлекательней огородного пугала. Рубашка была растянутой и вроде бы даже с пятнами.

— И что она в нем нашла? Чем он лучше меня?

Юрий Леонидович был высок и строен, так что Николай Трофимович непроизвольно втянул живот, когда понесся на противника со сжатыми кулаками.

— Возвращай мою ненаглядную! Отдавай назад!

Юрий Леонидович сначала выронил лопату из рук, потом поднял и выставил перед собой, собираясь защищаться от нападения.

— Успокойтесь! В чем дело? Мы интеллигентные люди. Неужели не договоримся по-хорошему?

— По-хорошему он собрался разговаривать! Отобрал и держит ее у себя! Ворюга!

— Я не вор, — с достоинством возразил ему Юрий Леонидович. — И всегда говорил, что готов вернуть вам ее по первому вашему требованию.

— Вот и возвращай!

— Пойдемте в дом. Ни к чему устраивать спектакль для соседей.

Соседи и впрямь высыпали на улицу, надеясь увидеть что-нибудь кровопролитное. В их благополучном поселке почти никогда не случалось драк. Все уже знали о похождениях Николая Трофимовича и полагали, что сегодняшнее его агрессивное поведение может быть как-то связано с его аморальным образом жизни. Как известно, покатишься под горочку — уже не остановишься. Началось все с малюсенькой супружеской измены, а теперь и до хулиганства недалеко.

Увы, драки не последовало. Соперники удалились с поля боя целые и невредимые. Разочарованные люди стали расходиться по домам, но два человека поспешили прочь с таким озабоченным видом, словно у них в это утро имелось дело, и немалой важности. Нина с Люсей не могли пропустить такую восхитительную сплетню и не поделиться ею с кем-нибудь еще.

И каждому встречному и поперечному они хором сообщали:

— Николай Трофимович приревновал свою молодую любовницу.

— Дрался с соперником!

— Чуть не поубивали они друг друга с Юрием Леонидовичем.

— Бабенка-то с ними обоими крутила, вот какова!

— А Николай Трофимович каков? А еще член правления! Достоин ли он своей должности?

— Если рассуждать всерьез, то и в поселке таким людям не место.

Между тем у соперников разговор зашел в тупик. Приведя разъяренного Николая Трофимовича в свой дом, Юрий Леонидович полез куда-то под шкаф и долго там кряхтел и возился в пыли. Николай Трофимович был вынужден лицезреть тощий, выставленный на его обозрение зад соперника и бороться с искушением врезать ногой по этому заду что есть сил.

Наконец эта пытка кончилась, Юрий Леонидович выбрался назад и произнес:

— Вот она! Забирайте! И не понимаю, зачем было устраивать весь этот сыр-бор на ровном месте. Можно подумать, что я куда-то с ней убегаю.

Николай Трофимович в изумлении выпучил глаза на предмет, который поставили перед ним на стол. Данную электрическую плитку он хорошо знал. Вместо спирали один монолитный кругляш, прямоугольный корпус, выкрашенный неброской серой краской. И длинный витой белый шнур с такой же белой вилкой. Плитка была его собственная, родная, купленная еще во времена СССР в тщетной надежде спасти хоть что-то из своих накоплений от катка павловской денежной реформы.

Плитка была приобретена просто так, чтобы хоть что-нибудь купить на стремительно дешевеющие деньги, и с тех пор так и пылилась на полке в сарае, пока в один прекрасный день не была одолжена соседу, у которого внезапно начались проблемы с запахом газа и который во избежание неприятностей предпочел готовить на электричестве.

— Так она была все это время у вас! — воскликнул он. — Но это когда было! Сколько лет назад вы ее у меня одолжили?

— Ну забыл чуток. Каюсь. Но я же никуда ее не продал, не увез. Вот она, ваша родимая плиточка. Как была, так и есть. В полной сохранности. Я лишь один раз ею и воспользовался. Хотел вам ее сразу отдать, а вы все потом да потом. Так и простояла у меня много лет. Но теперь забирайте и не держите на меня зла. Если бы вы хоть словом намекнули, что она нужна вам так срочно, я бы сам вам ее принес.

— Да при чем тут какая-то плита? — заголосил Николай Трофимович. — Где моя Оксана? Верни мне ее!

Теперь наступил черед Юрия Леонидовича удивляться.

— Откуда же мне знать, где ваша жена? Ваша жена, вы за ней и присматривайте. А то…

— Что?

— Весь поселок знает, что вы свое время не на вашу почтенную супругу тратите, а на молоденьких вертихвосток. С одной из них у вас роман. Или даже со всеми тремя? Конечно, вашей жене неприятно такое было узнать. Не удивлюсь, если она вовсе решила вас бросить!

Николай Трофимович чувствовал, что ему внезапно стало нечем дышать. Ощущение было таким, словно противник его нокаутировал.

— Ты… ты что такое говоришь?

— Правду! Все знают про ваши похождения налево! И Оксана Юрьевна тоже в курсе!

Теперь у Николая Трофимовича в глазах все потемнело. И одновременно он будто бы начал прозревать.

Из последних сил он вцепился в соперника и потребовал:

— Выкладывай! Как есть все выкладывай!

— Отпустите! Вы меня задушите.

Николай Трофимович слегка ослабил хватку, но полностью соперника не выпускал.

— Где ты ее прячешь? Она у тебя! Не хочешь отдавать, я сам ее найду!

Так вдвоем в тесной связке они обошли весь дом, и Николаю Трофимовичу пришлось лично убедиться, что женская нога не переступала порога этого жилища уже очень давно. Нельзя сказать, чтобы всюду была неимоверная грязь, но все же жилье несло на себе характерный отпечаток своего владельца — одинокого мужчины. Ни цветов, ни занавесок, да еще