Норфервилл - Франк Тилье

Леони направила экран на Тедди, который был потрясен этим откровением: преступник не был новичком, когда напал на Морган. Он тренировался на животных. Жестом Инну пригласил их посмотреть другие фотографии.

— Мы охотимся на собак, потому что их слишком много и они стали опасными, но ни один член общины не совершил бы такого ужаса. Мы уважаем все формы жизни. Здесь были порезы, увечья и добыча, брошенная без погребения. Мы сразу поняли, что это было... что-то другое.

Полицейский пролистал различные фотографии.

— Примерно через две недели это повторилось в километре оттуда, вдоль тропы Вуд, — продолжил Панашу. — Та же кровавая бойня. Когда появился четвертый труп, новость разлетелась по резервации как лесной пожар. Жители начали бояться. Пошли слухи...

Животные были разорваны на куски. Их пасти были раскрыты и замерзли. Снег забился в их зияющие груди.

— Сколько их было? — спросил Тедди.

— Семь. С каждой бойней оно приближалось к нам, всегда вдоль тропы Вуда... Ваша дочь была восьмой. Ни одна из его жертв никогда не находилась так близко к Папакассику. И на этот раз это была человеческая жертва...

Мужчина громко отпил чаю. Леони подражала ему. Ей нужно было почувствовать жжение ароматной воды на языке.

— Ваш сын заперт, это изувеченное животное в вашей хижине, печень в тазу, — продолжил француз. Что это значит?

Арман Панашу напрягся на стуле.

— Мой сын Луи обнаружил пятого пса, когда шел забирать наши удочки с озера. Через несколько дней у него поднялась температура и пропал аппетит. Он крепкий мальчик, который никогда не болеет, но в этот раз он дрожал под одеялом и его рвало. Лекарства, прописанные врачом, не помогли.

Поэтому мы собрались вместе со старейшинами. Из-за того, что происходило с собаками, мы видели только один выход...

Панашу был суров. Однако в его глазах Тедди прочитал чистый ужас. Местный житель взял свой телефон и показал новую серию фотографий.

— Посмотрите на эти следы. Мы обнаружили их вокруг четвертой собаки.

Фотограф запечатлел глубокие и огромные отпечатки, длиной, возможно, тридцать или сорок сантиметров, в снегу рядом с трупом собаки, который лежал немного в стороне от тропы. Они напоминали то тонкий кошачий след по форме пятки, то впечатляющие ладонные отпечатки, создававшие иллюзию скелетных фаланг. Ни один человек или животное не могли оставить такие следы. В любом случае, они были связаны с лесом. Они ведели оттуда и туда же возвращались.

— Виндиго. Он захватывал моего сына.

Виндиго... Это имя смутно напоминало Леони что-то. Панашу кивнул, как будто прочитал ее мысли.

— Твой дедушка наверняка рассказывал тебе эту историю, когда ты была маленькой. Это существо, наполовину человек, наполовину животное, имеет сердце из льда. Оно живет в глубине леса и приближается к нам, когда очень злится. Оно питается всем живым, отдавая предпочтение человеческой плоти.

Каждый раз, когда он пожирает добычу, Виндиго становится больше, сильнее и снова нуждается в еде. Это бесконечный круг. Он никогда не насыщается и убивает снова и снова, пока не уничтожит все вокруг. Леони вспомнила. Эту легенду поддерживали, чтобы дети не отправлялись в одиночку в окружающую враждебную природу.

Говорили, что виндиго бродит вокруг Норфервилля и похитит их, если они будут слишком смелы. Все боялись этого чудовища. Она помнила, что его описывали как ужасного, гигантского, похожего на скелет, с пастью, полной страшных клыков.

— Вместо того, чтобы нападать, виндиго может также овладеть разумом человека, — продолжил инну. — Это позволяет ему оставаться незамеченным и проникнуть в сообщество. Вскоре овладеваемый человек начинает лихорадить, а затем испытывает неконтролируемое желание съесть плоть. Сначала животного, а затем человека.

Сказав это, он посмотрел на своего сына.

— Это он попросил меня запереть его здесь, когда понял, что Виндиго, возможно, находится в нем. Чтобы защитить нас. Он был в этой хижине более четырех дней, когда обнаружили тело вашей дочери. Он не знает ее, никогда ее не видел. Я не лгу вам.

— Нам нужно это проверить, мистер Панашу.

— Спросите мою жену. Спросите других старейшин...

— Мы спросим.

Инну с покорностью кивнул, после чего указал на мертвую собаку.

— Луи устоял перед соблазном мяса. Мы еще немного подождали, пока лихорадка окончательно спадет, но теперь я уверен, что дух моего сына не одержим Виндиго. Он сможет вернуться домой.

Тедди пытался сделать выводы на ходу. Массовые убийства начались задолго до прибытия Морган в Норфервилл. Таким образом, его дочь не была причиной. Скорее, она просто вписалась в менталитет преступника. По чистой случайности? Убийца воспользовался встречей, чтобы перейти на новый уровень? Ударить сильнее, чтобы усилить террор в резервации? В любом случае, инуиты были народом, верившим в сверхъестественные силы, и они были искренне убеждены, что это чудовище существует.

— Вы упомянули о слухах, которые ходили, — продолжил он. — Что вы имели в виду? Что шепчут?

Внимание инну сразу перешло на Тедди. На этот раз он устремил взгляд на его правый глаз, как будто хотел проткнуть его.

— Посмотрите на улицу. Посмотрите на наши леса, наши озера. Раньше здесь были тысячи карибу, рыба в изобилии, которая обеспечивала наше выживание. Мы жили так в гармонии с природой семь тысяч лет. Менее чем за столетие мы позволили им все разрушить, и сегодня мы снова позволяем им это делать. Этот горнодобывающий проект вблизи озера Вуд — безумие. Говорят, что именно это разожгло гнев Виндиго. То, чем мы стали.

Возбужденный, он завершает свою речь, ударив указательным пальцем по столу.

— И теперь, когда он вышел из самых холодных глубин Нитассинана, теперь, когда он проделал весь этот путь, чтобы наказать нас, будьте уверены: он больше не уйдет...

32

Лейтенант Патрик Друмонт ненавидел большие города. Он представлял их себе гигантскими осьминогами с щупальцами, состоящими из толп людей, заполняющих улицы. Несмотря на широкие проспекты Монреаля, он чувствовал себя угнетенным, подавленным, вероятно, из-за жгучей магмы автомобилей и бездушных зданий, похожих на конструктор Лего. Он никогда не смог бы жить в шуме и бетоне — не говоря уже о загрязнении окружающей среды. Он представлял себе, как стареет в Бэ-Комо вместе с Леони, с двумя или тремя детьми, которых он мог бы каждый день водить в школу пешком. Жизнь там была прекрасной