Современный зарубежный детектив-7 (Крутой детектив). Компиляция. Книги 1-27 - Сара Парецки

На главных улицах деловой части города движение уменьшилось — час пик прошел. В ушах у меня звенела угроза, произнесенная Гумбольдтом этим утром. Я осторожно вела машину в февральском сумеречном свете, пытаясь убедиться, что никто не сел мне на хвост. Я проехала по всему шоссе до Монтроуз и выехала в парк, умышленно резко свернув дважды, убедившись, что за мной не гонятся. Тогда я поехала обратно, к дому Лотти.

Меня не удивило, что я добралась раньше, чем она. Чтобы обслуживать еще и работающих матерей, Лотти вечерами по большей части не закрывала клинику до шести. Я сбегала за продуктами — в благодарность за ее гостеприимство. Я решила приготовить обед и снова затеяла возню с цыпленком, чесноком и оливками, как тогда ночью перед тем, как на меня напали. Я надеялась, что, заняв часть своего ума готовкой, сумею заставить его остаток прорасти идеями. На этот раз я полностью подготовила блюдо и поставила его на слабый огонь — пусть булькает.

Обнаружив, что уже почти семь тридцать, а Лотти еще не вернулась, я начала беспокоиться и подумала, а не позвонить ли мне в клинику или Максу. Неотложные дела могли задержать ее в клинике или в госпитале самое большое на час. Но она могла также стать легкой добычей для тех, кто собирался отомстить мне.

В восемь тридцать, безрезультатно позвонив в клинику и госпиталь, я отправилась на поиски. Ее автомобиль остановился перед домом, как раз когда я запирала входную дверь.

— Лотти! Я уже начала беспокоиться, — воскликнула я, устремляясь ей навстречу.

Она последовала за мной в дом медленной походкой, совсем не похожей на ее обычный проворный шаг.

— Неужели, моя дорогая? — устало спросила она. — Мне следовало помнить, как ты нервничала последние несколько дней. Не похоже на тебя, чтобы ты так терзалась из-за каких-то нескольких часов.

Она была права: это еще один признак того, что я вышла за пределы здравого смысла, занимаясь расследованием. Она неспешно вошла в квартиру, осторожными движениями сняла пальто и методично убрала его в стоявший в коридоре резной ореховый гардероб. Я провела ее в гостиную и усадила в кресло. Она согласилась выпить немного бренди — единственный напиток, который она пила, и то только тогда, когда бывала в сильном напряжении.

— Благодарю, моя дорогая. Это поможет лучше всего. — Она сбросила ботинки, а я нашла ее тапочки, стоявшие около кровати, и принесла ей. — Я провела последние два часа с доктором Кристоферсен. Она нефролог, я говорила тебе. Я показывала ей записи твоей химической компании.

Она прикончила бренди и покачала головой, когда я предложила ей еще порцию.

— Я кое-что предположила, когда заглянула в записи, но хотела, чтобы разъяснения сделал специалист.

Она открыла маленький портфельчик и вынула несколько страниц фотокопий.

— Я оставила записные книжки в сейфе у Макса в «Бет Изрейэль». Они слишком… слишком страшные, чтобы разгуливать с ними по городским улицам, где кто-то может наложить на них лапу. Это результаты, полученные Энн — доктором Кристоферсен. Она говорит, что сможет сделать полный анализ, если потребуется.

Я взяла у нее из рук страницы и увидела ровный мелкий почерк. Она ссылалась на анализы крови, приведенные на страницах записных книжек Чигуэлла, используя для примера данные по Луизе Джиак и Стиву Ферраро. Химический состав крови ни о чем мне не говорил, но выводы в конце страницы были доступны моему пониманию.

Эти записи позволяют проследить изменения в составе крови у мисс Луизы Джиак (белая, женского пола, незамужняя, одни роды) за период с 1963 по 1982 год, а также у мистера Стива Ферраро (белого, неженатого, мужского пола) — с 1957 по 1982 год. Существуют также записи для пяти сотен служащих завода «Ксерксес» «Гумбольдт кэмикел» за период с 1955 по 1982 год. Здесь зафиксированы показатели содержания креатинина, азота, мочевины, билирубина, гемоглобина и лейкоцитов и изменение этих показателей в связи с развитием дисфункции почек, печени и костного мозга. Беседа с доктором Даниэлем Петерсом, обслуживающим мисс Джиак, подтверждает, что пациентка впервые обратилась к врачу в 1984 году по требованию своей дочери. В то время он диагностировал почечную недостаточность, которая прогрессировала и могла перейти в острую стадию. Ряд осложнений не позволил мисс Джиак стать подходящей кандидатурой для трансплантации.

Анализ крови показывает, что явные нарушения работы почек имели место до 1967 года (Кр=1,9, АМК=28), затем обнаружились тяжелые нарушения в 1969 году (Кр=2,4, АКМ=30). Около 1979 года пациентка сама начала ощущать типичные симптомы: зуд, утомление, головную боль, но полагала, что это связано с климаксом, и не считала необходимым обращаться к врачу.

Далее в отчете содержались подробные выводы по Стиву Ферраро, умершему от анемии в 1983 году. А затем шло подробное описание токсических свойств ксерсина и доказано, что изменения в составе крови напрямую связаны с его воздействием.

Я прочитала документ дважды, прежде чем отложила его, и испуганно взглянула на Лотти.

— Доктор Кристоферсен проделала большую работу, обзвонила докторов Луизы Джиак и Стива Ферраро, прежде чем сделала все эти выводы. Она была шокирована… совершенно шокирована тем, что узнала. Я назвала ей имена двух пациентов, которых, как я знала, стоит проверить, и она закончила работу после обеда. По крайней мере, в случае с твоей подругой и мистером Ферраро кажется особенно очевидным, что они понятия не имели, что случилось с ними.

Я кивнула:

— Все это крайне отвратительно. Луиза начала ощущать неясные симптомы, но воспринимала их как климакс — в тридцать четыре? — но ведь она никогда не имела никаких сексуальных познаний, чтобы рассуждать об этом. Возможно, что так оно и было. Как бы то ни было, она не хотела болтать об этом на заводе. Большинство из рабочих, так же как и она, исходили из представлений, что все, что касается функций собственного тела, является постыдным и никогда не подлежит обсуждению.

— Но, Виктория! — воскликнула Лотти. — Какой во всем этом смысл? Кто, кроме сумасшедшего, способен так холодно и с каким-то умыслом хранить эти записи и не сказать ни слова никому из вовлеченных в это людей.

Я потерла лоб рукой, рана в том месте, куда меня стукнули, зажила, но я была настолько потрясена, что кровь монотонно пульсировала в голове, словно колотили барабаны в джунглях моего мозга.

— Я не знаю. — Я заразилась беспомощностью Лотти. — Я могу понять, почему они не хотят, чтобы