Город темных дел - Владимир Григорьевич Колычев

окна и вышла к нему, едва он свернул к воротам. Вплотную приблизилась к машине и заглянула внутрь через лобовое стекло. Марту не увидела, но это ее не успокоило, она глянула и на окна его квартиры. Свет не горел, но Марта могла лечь спать.

– Поздно уже, спать давно пора, – сказал Артем, с нежностью глядя на Киру.

Красивая она девчонка, милая, но не рвется душа ей навстречу. Может, потому что зачерствела душа. Снаружи корка твердая, а внутри все мягкое, потому и страшно связывать себя взаимными обязательствами.

– Если бы отец вернулся… – прошептала Кира.

– А его так и нет?

– И мама спать не ложится…

– Не волнуйся, найдется твой отец.

– А эта, Марта, где она?

– Нет ее у меня.

– Она ведь не просто так с тобой, это кому-то нужно.

– Кому?

– Ты же сам сказал, что Марта была любовницей Лысенкова. И с отцом она как-то связана.

– Землей они занимались?

– Ну да.

– Не совсем законными сделками…

– Не знаю, может быть, – опустила глаза Кира.

– Ты что-то знаешь. Пойми, если ты что-то знаешь, но скрываешь от меня, я не смогу найти твоего отца.

– Отец действительно был как-то связан с Лысенковым… И не только с ним.

– С кем еще?

– Его зовут Антон Степанович, он полковник в отставке, раньше служил в Москве, сейчас живет в Покровске. Дом у него на Звенигородской улице, номер сорок два… Фамилию не знаю, только имя-отчество, отец заезжал к нему, просил меня остаться в машине… Они еще тогда сильно поругались.

– Когда тогда?

– Да где-то за неделю до того, как Лысенкова убили.

– Может, лучше начать с твоего похищения?

– Ну да, за неделю до того, как меня похитили…

– За неделю до того твой отец ругался с Антоном Степановичем…

– Да, я слышала, хотя в машине сидела.

– Что конкретно ты слышала?

– Ну, отец сказал, что с него хватит.

– А что Антон Степанович?

– Ну, я не слышала, но, когда мы уезжали, он стоял у ворот и смотрел нам вслед. Нехорошо смотрел. Мне так показалось.

– А раньше ты видела этого человека?

– Да, они с Лысенковым подъезжали к нам. Отец выходил, и когда просто говорили, когда вместе уезжали.

– Какие-то общие дела? Не совсем законного происхождения. Твой отец устал бояться, поднял мятеж, Антон Степанович решил его предупредить или даже наказать… – вслух размышлял Артем. – Ругался он с Антоном Степановичем, но похитили тебя люди Лысенкова, твой отец все понял, пошел разбираться…

– С кем пошел разбираться?

Малахов не ответил, он думал о том, что кто-то разобрался с самим Кудряшовым. Некий Антон Степанович и разобрался. Полковник запаса, фамилию которого Кира не знает… Что полковник, служил в Москве, знает, а фамилию нет… Может, темнит? Но зачем ей наводить следствие на ложный след, когда отец в беде… Или отец тупо в бегах, и Кира в курсе…

– Может, твой отец сейчас у этого Антона Степановича? – спросил он, внимательно глядя на Киру.

Интересно, как она будет выкручиваться? А придется, если с ней что-то нечисто.

– Не знаю, я ходила, смотрела, свет в окнах не горит. Собака лает, а никто не выходит.

– Когда ходила?

– Только что, это тут, недалеко…

– Если недалеко, может, съездим?

Кира ничего не сказала, просто открыла дверь и села в машину.

Через пять минут они уже были на месте, действительно, недалеко. Улица на окраине города, частный сектор, дома по большей части новые, где-то богатые, где-то так себе. Антон Степанович вложился щедро, дом двухэтажный, белые стены, крыша смотрится как шляпка боровика на толстой ножке, эркеры, терраса с балюстрадой. Аккуратный забор – кирпичные столбы, профлист, откатные ворота. Неплохо полковник отложил себе на запас, интересно только, с каких доходов…

Во дворе и над воротами горели фонари, окна темные, за воротами громко залаял пес, но свет в окнах не зажегся. Артем отошел от ворот, встав под прикрытие пушистой елки, и стал смотреть на окна – вдруг занавеска шевельнется? Но нет, никакой реакции на происходящее. Тогда он просто нажал на клавишу, глядя на видеокамеру под крышей дома. Но и на звонок никакого отклика. Зато вдалеке закрутилась светомузыка, машина с проблесковыми маячками на крыше остановилась напротив них, из нее вышли патрульные. Малахов не стал предъявлять удостоверение: подчиненные должны знать начальство в лицо.

– Товарищ подполковник! – выпрямил спину старший лейтенант Лапкин.

– Кто-то вызвал или просто проезжали?

– Да соседи звонили: собака лаяла, кто-то у ворот стоял. Мы подъехали – никого…

– Бдительные соседи. Узнай, кто звонил, и попроси на разговор. Вежливо попроси, ласково.

Лапкин козырнул и направился к соседнему дому. Кира смущенно глянула на Малахова. Это она встревожила спящий город, но ее оправдывает исчезновение отца.

Артем усадил Киру к себе в машину, хотел отвезти домой, но получил категорический отказ. Пока он ее уговаривал, появилась высокая, плоская как доска женщина в больших круглых очках на фоне узкого овала лица. Красивое бордовое пальто из нежного драпа застегнуто, шарфика нет, виден шелковый воротник домашнего халата. На ногах легкие ботиночки, один шнурок развязан. Лицо слегка напудрено, губы накрашены кое-как, видимо, второпях мазнула. На ходу спонжиком по щекам прошлась и помадой мазнула так же второпях. По всей длине губы накрашены кое-как, а в одном месте густо наведено, и легкая припухлость там заметна. Возможно, споткнулась и ударилась. А может, кто-то ударил: или сосед, или муж. О муже Артем подумал, заметив обручальное кольцо на пальце правой руки.

Он представился, женщина в ответ назвалась Ириной Дмитриевной Чайкиной и внимательно посмотрела на него.

– Ирина Дмитриевна, вы уж извините за беспокойство, но пропал человек, друг Антона Степановича, может, вы что-то знаете?

– Что я могу знать? – Чайкина приложила ладонь к горлу, чтобы не задувало под воротник пальто.

– Когда вы видели Антона Степановича в последний раз?

– Ну, когда… Этим вечером видела… Сел в машину и уехал.

– Один?

– Ну да, один… Жена в Москве живет, насквозь городская, – фыркнула Чайкина. – Ее сюда никаким калачом не заманишь. Сама из деревни, а строит из себя, смотреть противно…

– Может, Антон Степанович с другом был?

– Да нет, один.

– Вы уверены?

– Ну-у… – Чайкина повернулась к своему дому.

Здание двухэтажное, к соседскому дому обращено глухой стеной, и ни одного окна там. Из окна, выходящего на улицу, женщина могла видеть, как соседская машина выезжала со двора, но как в нее садились, вряд ли.

– Как я могу быть уверена? Я что, в гости к нему ходила?

– А в какое время уехал Антон Степанович?

– Где-то в половине десятого… А зачем вы спросили? – снова занервничала женщина.