Когда никто не видел - Хизер Гуденкауф

что меня радует. Вместе мы спускаемся по ступенькам, где у входной двери нас ждет сержант Грейди. Бумер с любопытством обнюхивает его ботинок, а Макс сидит на диване с таким видом, словно мечтает быть где угодно, только не здесь.

– Доброе утро, Бет, Вайолет. – Полицейский кивает нам. – Я слышал о вандализме. Еще проблемы прошлой ночью были?

– Пойдемте, покажу, – говорю я и вывожу его обратно на улицу. Дергаю одну из простыней, и она опадает вниз, открывая граффити.

– Хорошо, что вы позвонили, – говорит Грейди, рассматривая злые слова, начертанные на стене.

– Страшно, – признаюсь я, не в силах сдержать дрожь в голосе. – Вы узнали, кто это сделал?

– Нет, но узнаем непременно, – обещает полицейский, помогая мне снова закрепить простыню.

– Я почти не спала. И способна думать только о трагедии на станции и о том, как кто-то шурует вокруг нашего дома. Я боюсь за детей.

– Мы уже дали задание патрулю, чтобы машина несколько раз в течение дня проезжала мимо вашего дома.

– А ночью? – с надеждой спрашиваю я.

– Если до тех пор не разберемся, то и ночью, – уверяет меня Грейди.

Мы возвращаемся в дом. Сержант и Вайолет садятся за кухонный стол, а Макс задерживается в прихожей. Я предлагаю полицейскому кофе, и он соглашается. Доставая из буфета чашку и дожидаясь, пока кофеварка выдаст свежую порцию, я замечаю, как гость осматривает помещение. И пытаюсь увидеть свою кухню его глазами.

Разделочный стол и техника начала 1990-х, конечно, давно устарели, но здесь чисто и уютно. На холодильнике висят школьные фотографии детей, а также задание по математике, за которое Макс получил пятерку, и нарисованное Вайолет изображение Бумера.

На столе стоит сухарница, которую мы привезли с собой из Алгодона. Она принадлежала еще моей бабушке, которая когда-то складывала в нее домашнее печенье с арахисовым маслом. Теперь там лежит магазинное печенье, но сержанту это неизвестно. Он косится на пачку сигарет и баллончик с перцовым баллончиком, я их убираю и ставлю перед ним дымящуюся чашку кофе.

– Новости есть? Вы уже кого-нибудь поймали? – интересуюсь небрежным тоном.

Прежде чем ответить, он делает осторожный глоток из чашки.

– Пока нет. Мы обыскиваем ближайшие к вокзалу окрестности и собираем улики на месте преступления и поблизости. Надеюсь, это даст нам информацию, необходимую для выяснения личности нападавшего.

Сидящая напротив Вайолет мерно и бессмысленно звякает солонкой о перечницу, создавая раздражающий ритм. Я накрываю ее руки своими, успокаивая, и она ставит посуду на место в центре стола и прижимает ладони к столешнице.

– Ну что ж, давайте-ка перейдем к делу, – предлагает сержант, вытаскивая из кармана блокнот и ручку. – Бет, вы разрешаете мне задавать своей дочери Вайолет вопросы о событиях пятнадцатого и шестнадцатого апреля?

Я киваю:

– Конечно. Мы хотим помочь всем, чем можем.

– Вайолет, вчера ты сказала, что на Кору напал некто по имени Джозеф Уизер. Почему ты так думаешь?

Вайолет пожимает плечами.

– Я не думаю. Просто знаю.

Полицейскому явно очень хочется спросить, откуда и что именно она знает, и его нельзя винить. Я тоже хочу знать ответ и вспоминаю портрет юноши в альбоме. Но сержант умолкает, делает еще глоток кофе, а затем, положив локти на стол, наклоняется вперед и непринужденно обращается к Вайолет:

– А расскажи-ка мне о ночевке у Коры. Во сколько вы к ней приехали?

– Думаю, около шести. – Она поворачивается на стуле и смотрит на Макса, который уселся прямо на кухонную стойку. – Вы с ребятами ведь примерно тогда меня высадили, да?

– Да, пожалуй, – бормочет Макс, немного ошеломленный, что его втянули в допрос.

– Как вы с девочками провели вечер? – спрашивает Грейди. – Чем занимались?

– Как обычно, – тихо отвечает Вайолет. Когда мы жили в Нью-Мексико, дочь всего два раза ночевала в гостях. А с тех пор, как мы переехали сюда, она, почитай, через пятницу проводит ночь у Лэндри. Их жилище стало для нее вторым домом, виновато думаю я.

Кора у нас ни разу не ночевала, хоть я и твержу Вайолет, чтобы она приглашала ее к себе. Однако этому постоянно что-то мешает и находится оправдание: у Коры болит живот, или рано утром семья уезжает из города, или у них уже есть планы на вечер.

Но я считала, что отправляю Вайолет в хороший дом, к внимательным родителям.

– Мы ели пиццу и смотрели фильм. А потом спать легли, – говорит Вайолет.

– В какое время? – уточняет Грейди.

– Кажется, в полдвенадцатого.

Я разочарована. Какая разница, что они ели и какой фильм смотрели? Я желаю знать, что произошло на проклятой станции. Желаю знать, какая сволочь преследовала девочек. И как раз собираюсь об этом сообщить, когда Вайолет снова начинает говорить:

– Но в полночь снова поднялись, чтобы отправиться на заброшенный вокзал.

Грейди переводит взгляд на меня и слегка качает головой. Я воспринимаю это как сигнал держать рот на замке.

– Что же вам понадобилось на путях? – спрашивает он.

– Это довольно длинная история, – бормочет дочка, опустив голову и крутя пальцем по небольшой горке соли, которую рассыпала на столе.

– Не волнуйся, Вайолет, – успокаивает Грейди. – У нас есть время.

– Ну, мы собирались искать Джозефа Уизера. Подумали, вдруг удастся его найти. Увидеть, как он выглядит, и, может, даже помешать.

– Помешать чему? – уточняет Грейди.

– Убить или похитить очередную жертву, – говорит Вайолет обыденно, будто речь идет об уроках или о мытье посуды.

– Боже мой, – взрываюсь я, – Вайолет, о чем вы думали? Зачем вы это затеяли?

– Из любопытства. Мы думали, будет весело. – Рябь сожаления пробегает по ее лицу.

– Ты его видела? – спрашивает сержант. – Видела, как Джозеф Уизер напал на Кору?

– Было очень темно, – объясняет Вайолет, – ничего не разглядеть. Но я слышала ее крик.

– И что ты тогда сделала?

– Спряталась в траве. Я перепугалась. – Вайолет заливается краской. – Она все кричала и кричала, и я знаю, что должна была помочь ей, но не могла даже пошевелиться.

– Ну что ж, Вайолет, ты поступила разумно, обезопасила себя, – хвалит ее сержант. – Значит, ты услышал крик Коры и спряталась в поле. А где в тот момент была другая девочка, Джордин Петит?

– Не знаю, – говорит дочь. – Она разозлилась и сказала, что уходит, но, скорее всего, они остались.

Грейди отрывается от блокнота.

– Они? С вами на вокзале был еще кто-то?

– Я имела в виду Джордин, – поправляется Вайолет. – Скорее всего, она осталась.

– Почему ты так думаешь? – Полицейский так пристально смотрит на Вайолет, что ее даже передергивает. Дочь явно лжет, что они были на вокзале втроем.

Когда становится ясно, что Вайолет не собирается отвечать на вопрос, наш гость