Современный зарубежный детектив-10. Компиляция. Книги 1-18 - Дэн Браун

— Он вышел туда позвонить…

Харриса это не удивило. Он, вероятно, пытался минимизировать ущерб после разговора с послом. "Лейтенант, вам действительно стоит присесть."

Мужчина уже направлялся к гребню, и Харрис на ходу зачерпнул горсть снега, торопясь догнать его. "Вот. Приложите это к голове."

Мужчина взял снежный ком и прижал его к затылку, продолжая идти. "Он вышел сюда разговаривать по телефону… но так и не вернулся обратно."

Харрис увидел путаницу следов на гребне хребта, как будто Яначек ходил туда- сюда или же к нему присоединился кто-то ещё, но сейчас здесь никого не было. Когда двое мужчин приблизились к краю, лейтенант остановился и поднял с земли какой- то металлический предмет. Стряхнув с него пыль, он широко раскрыл глаза от тревоги. "Это его телефон!" — воскликнул он.

С какой стати Яначек оставил бы телефон?

Осторожно преодолев последние несколько ярдов до края ущелья, они заглянули за гребень. Зрелище внизу было жутким. На дне расщелины, неестественно раскинувшись и разбившись о камни, лежало тело в тёмном костюме. Голова мужчины была окружена красным снегом, растекшимся на несколько футов в разные стороны. Даже с такой высоты Харрис не сомневался, что тот мёртв… и не сомневался, кто это.

Боже… Яначек прыгнул?

Рядом с Харрисом лейтенант отвернулся и закричал, словно раненый зверь. Его голос эхом разнёсся, полный боли настоящей потери… и неконтролируемой ярости.

ГЛАВА 36

Лэнгдон наклонил голову, защищаясь от ветра, пока они с Сашей Весной спускались по лесистому склону от бастиона. Густая крона деревьев обеспечивала достаточно сухую почву, поэтому Лэнгдон спускался более грациозно, чем ожидал, несколько раз поскользнувшись на сыром снегу, но сохраняя устойчивый темп.

Когда они вышли из леса в парк Фолиманка, его ботинки были покрыты снегом, а ноги замерзли. Немногочисленные пешеходы, опустив головы, спешили по дорожкам на работу.

Без лишних слов Саша быстро повела их через парк строго на юг. Проходя мимо фонтана Фолиманка, она прошептала: "Я убеждена, что Кэтрин сегодня утром не заходила в бастион… на дисплее ЭПР-капсулы было видно, что Бригита находилась внутри с позднего вечера — это слишком долгий срок для выживания".

Лэнгдон надеялся, что это значит: Кэтрин пришла в лабораторию, не получила ответа на звонок и просто вернулась в отель.Возможно, мы с ней разминулись,подумал он, стараясь заглушить дурное предчувствие — с Кэтрин явно что-то не так. Его охватывал ужас при мысли о возможности потерять её.

Последние три дня они не расставались ни на минуту. Лэнгдона поражало, как их обычная дружба за тридцать пять лет вспыхнула страстным романом — оба были застигнуты врасплох.

Эти дни были сказочными. Он показал Кэтрин странный фетишистский Пражский младенец Иисус— статую, которую ритуально переодевали в разные наряды, словно сакральную куклу Барби. Он привел её к таинственной 165 free Дьявольской Библии — самой большой в мире книге, чья жуткая легенда повествует о монахе-прелюбодее, 160 ослиных шкурах и казни через "замуровывание"… и даже предложил ей попробовать местную тлаченку ("мясное желе"), которая, несмотря на приготовление из свиных голов, показалась ей удивительно вкусной.

Кэтрин тоже прожила эти дни на адреналине, только закончив рукопись. Смесь восторга и сдержанности была в её рассказе Лэнгдону о работе — она игриво пресекала его попытки узнать подробности, не желая лишать его сюрпризов. Но больше всего, вспоминал Лэнгдон, её волновало, примут ли читатели и критики её новые идеи.

"Признаем — человеческий разум ненавидит перемены, — сказала она вчера за эспрессо в стильном кафе "Богема". — И он в ужасе от необходимости отказываться от устоявшихся убеждений".

Лэнгдон усмехнулся. Поэтому религии живут тысячелетиями, несмотря на горы противоречащих им доказательств.

"Тридцать лет назад, — жаловалась Кэтрин, — физики доказали, что связь между двумя запутанными частицами мгновенна… а мы до сих поручим догму Эйнштейна о том, что "ничто не движется быстрее скорости света"!

Как вспомнил Лэнгдон, в исходном эксперименте изменение полярности одной частицы с помощью магнита мгновенно меняло полярность её "близнеца" — будь тот в соседней комнате или за милю. Китайцы довели опыт до абсолюта, использовав спутники, чтобы доказать: две частицы оставались "мгновенно связанными" на расстоянии в 1200 км. Science Magazine вышел с заголовком "Китай побил рекорд "жуткого дальнодействия"", процитировав термин Эйнштейна 1930-х годов.

"А ведь уже десятилетия, — продолжала Кэтрин, — как мы доказали: сосредоточенная мысль человека способна реально изменить химию тела. И всё же… медики скептически отвергают дистанционное исцеление как вуду".

Упрямый ум — неподвижная гора, подумал Лэнгдон, удивляясь, как многие до сих верят в Адама и Еву вопреки доказательствам эволюции.

"У меня есть студентка с IQ 148, убеждённая, что Земле шесть тысяч лет, — рассказывал он. — Я привёл её в геологический отдел, показал окаменелость возрастом три миллиона лет. Она пожала плечами: "Я верю, Бог подложил её, чтобы испытать мою веру"".

Кэтрин рассмеялась. "Если думаешь, что религиозные фанатики иррационально цепляются за свои взгляды, познакомься с профессурой".

"Я профессор!"

"Ты всегда был скептиком, Роберт. Старомодным, но милым".

"Старомодным?" — Лэнгдон наклонил голову. "Я младше тебя… напомнить?"

"Осторожнее…" — она ослепительно улыбнулась. "Ты дважды посещал мой курс, милый, и вряд ли из-за слайдов".

Лэнгдон рассмеялся. "Виновен".

"Дело в том, что никто не любит перемен, — продолжала она. — Академики мертвой хваткой держатся за утратившие актуальность теории. Поэтому смена парадигм — например, в изучении сознания — крайне медленна".

Лэнгдон вспомнил работу Томаса Куна 1962 года — "Структуру научных революций", где говорилось: смена парадигм возможна лишь при достаточном количестве противоречий. Видимо, Кэтрин надеялась добавить веса этому процессу.

"Твоя рукопись… — сказал Лэнгдон. — Ты так и не раскрыла конкретно смысл своего открытия".

"Терпение, — улыбнулась Кэтрин. — Думаю, тебе будет интересно — но лучше прочти сама".

Гудок машины развеял воспоминания о кафе, вернув Лэнгдона в холод парка Фолиманка. Дрожа, он последовал за Сашей через ворота к стоянке такси, где их ждали желтые "Шкоды".

Они сели в первую машину, и Лэнгдон с радостью ощутил тепло. Саша назвала адрес, и такси тронулось по улице Секанёва.

Затем она достала телефон и позвонила с включенной громкой связью. Раздался знакомый голос Майкла Харриса. "Саша?!"

"Майкл!" — вскричала она, голос дрожал. "С Бригитой случилось ужасное!" —

сквозь рыдания Саша описала их страшную находку.

— Мне так жаль, — потрясённо сказал Харрис. — Я не знал. Я сейчас в бастионе.

Чёрт, мы только