Кража Казанской - Евгений Евгеньевич Сухов

работа доставляла секретарю большое удовольствие. Будучи выпускником факультета иностранных языков, он свободно разговаривал на четырех ведущих европейских языках, среди которых итальянский был ему наиболее интересен.

Проработав два года обыкновенным учителем, Симон открыл в себе призвание служить Богу и после окончания семинарии был определен в отдел внешних церковных связей Русской Православной Церкви, где занимался документацией и переводами.

– В прессе пишут, что казанский мэр хочет забрать у Папы Римского Явленную Казанскую икону Божией матери. И что Иоанн Павел II уже дал на это свое предварительное согласие.

– Что-то здесь не так, Казанская икона Божией Матери была сожжена в печи еще в 1904 году, – нахмурился патриарх. – Было длительное следствие, которое признало, что икона для православного мира утрачена навсегда. Существуют только списки Казанской иконы Божией Матери. Ты все правильно перевел?

– Ваше Святейшество, итальянский язык я учу с пяти лет. Знаю его лучше, чем английский, а английский я знаю на уровне носителя языка, – обиженно протянул секретарь. – И потом, это ведь мое послушание, как же я могу ошибиться?

– Это я так сказал, – буркнул Алексий II. – Мы все ошибаемся, мало ли чего… Что еще известно об этой иконе?

– Папа Римский считает, что у него в покоях находится именно Явленная Казанская икона.

– Кхм… То есть та, что была утрачена?

– Именно так, Ваше Святейшество.

– И как же она к нему попала?

– Об этом вряд ли кто знает. А если и знают, то раскрывать не станут.

– Очень неожиданно… Озадачил ты меня, Симон. Даже не знаю, что и ответить. Какие бы ни были у нас со Святым Престолом разногласия, но в Ватикане служат люди серьезные и просто так извещать об этом не станут. Наверняка провели экспертизу. Трудно даже поверить, неужто чудо свершилось? Неужто господь уберег Явленную? Так… И как же фамилия этого… инициативного мэра?

– Исхаков, Камиль Исхаков.

– Кто же ему дал такие полномочия выступать от имени Русской Православной Церкви? Говоришь, его фамилия, Исхаков?

– Именно так, Ваше Святейшество.

– Исаак… Библейское имя, второй из патриархов Израиля. Родился чудесным образом от столетнего Авраама и девяностолетней Сарры, – негромко промолвил патриарх в задумчивости. – Фамилия у этого мэра не православная. Он что, иудей?

– Нет, татарин.

– Хм… Знаешь, как переводится Исаак с иудейского?

– Знаю, Ваше святейшество. «Будет смеяться».

– Похоже, что этот Камиль Исхаков над нами всеми смеется… К главе Католической Церкви Папе Римскому едет татарин-мусульманин с еврейской фамилией специально для того, чтобы взять Чудотворную икону для православных. О как накручено! Мне бы тоже хотелось посмеяться, но вот сейчас как-то не до смеха. Вот что сделай… Соедини меня сейчас с этим Исхаковым, – сказал патриарх Алексий II.

– Слушаюсь, Ваше Святейшество, – зашагал секретарь к двери.

– Постой, – окликнул его патриарх. Секретарь остановился и в ожидании оглянулся на Алексия II. – Не нужно соединять… Я должен понять, как это он отважился, минуя Русскую Православную Церковь, отправиться в Ватикан. Это не его уровень. Тут большая политика… Наверняка заручился чей-то серьезной поддержкой, и мне нужно знать, кто стоит за его спиной. Попахивает какой-то провокацией. Мы ведь должны как-то отреагировать на такой шаг. Промолчать мы не вправе… Нужно как следует все взвесить и продумать, как нам следует поступить дальше. Выразить Святому Престолу свое неудовольствие по поводу контактов с частным лицом, посмевшим разговаривать от лица Русской Православной Церкви, или приструнить Исхакова собственными силами за его недальновидную инициативу. Если этот мэр попытается как-то со мной связаться, то меня для него нет! Не соединяй! А я постараюсь узнать о нем побольше. Все понятно?

– Да, Ваше Святейшество.

– И еще сделай вот что… Напиши Папе Римскому письмо, что Исхаков является самозванцем, он не имеет никакого отношения к Русской Православной Церкви, и если икона настоящая, а Римско-Католическая Церковь готова передать икону в дар Русской Православной Церкви, то мы можем сами вести переговоры со Святым Престолом. Благо, что в рамках нашей Церкви есть целый отдел по международным делам.

– Займусь немедленно.

– Потом принесешь мне черновик, я проверю. Может, что-то еще добавить придется.

Часть II

Судебное следствие

Глава 1

Май 1904 года

Неожиданный заказ

Сразу после начала войны с Российской империей Мотодзиро Акаси был назначен военным атташе в Швецию, благодаря чему мог свободно передвигаться по всей Европе. Новая должность давала возможность собирать информацию, полезную для Японии, едва ли не в каждой стране, финансировать российские оппозиционные партии, а также сепаратистские образования и различные националистические движения на окраине России, которые, как оказалось, могут полыхнуть в Российской империи большим пламенем.

Но для того, чтобы сокрушить Россию, даже этого было недостаточно. Требовалось ввергнуть нацию в глубочайшее уныние, отобрать у нее веру и надежду, вырвать духовный стержень. И как это сделать, Мотодзиро Акаси уже представлял.

В Казань Мотодзиро Акаси прибыл тайно и под чужой фамилией в сопровождении трех глубоко законспирированных разведчиков, которые уже давно жили в России и прекрасно знали русский язык, местные традиции и обычаи. Разоблачения он не боялся – выдавал себя за бурята. Вряд ли кто-либо в Казанской губернии знает бурятский язык и может усомниться в его прикрытии, а потому Мотодзиро Акаси разгуливал в национальном синем халате из хлопчатобумажной ткани, прекрасно осознавая, что никому до него нет никакого дела.

Первое, что он сделал по прибытии в Казань, так это посетил Богородицкий девичий монастырь и, отыскав Казанскую икону Божией Матери, долго не мог оторвать от нее взгляда, всматриваясь в выразительные женские глаза. Он даже потерял счет времени, разглядывая на иконе цвета, рассматривая мельчайшие детали написанной головы (как позже выяснилось, он простоял перед иконой не менее получаса). Более выразительного лица он не встречал за всю свою жизнь, даже католические живописцы эпохи Возрождения, восхищавшие его, не сумели достигнуть той вершины, на которую взошел безымянный богомаз.

В какой-то момент Мотодзиро Акаси даже усомнился в правильности своей миссии, – российское общество виделось богобоязненным и несокрушимым, – но потом поразился дальновидности императора, сумевшего отыскать единственно верный краеугольной камень, выбив который из основания русского общества, они всколыхнут империю до самых глубин.

Из Богородицкого монастыря Мотодзиро Акаси уходил потрясенный. Как же все-таки этот образ не походил на то, что доводилось ему видеть прежде, и как был далек от слащавых чайных домов и цветущих сакур, что рисовали художники на родине военного аташе.

Удивительно, но столь великое творение практически не охранялось, если не считать богобоязненных монахинь, продававших у входа свечи и убиравших в помещениях. Снять со стены образ дело не хитрое, Мотодзиро Акаси даже представлял, как это возможно сделать наилучшим образом. Остается только подобрать толкового человека,