Первый день смерти - Карина Тихонова

так же, не глядя мне в глаза, дошел до двери и притворил ее за собой. Севка слез с кровати, бесшумно пробрался в прихожую и запер замок на два оборота. Уселся на кровать, похлопал ладонью рядом с собой. Минуту мы молча сидели рядом, безнадежно сгорбившись.

– Что дальше? – спросила я.

Севка потер рукой лоб.

– Нужно уходить. Нас выследили.

– Да, – подтвердила я. – Нужно уходить...

– Нет, но как он смог?! – яростно начал Севка, но осекся и покосился на меня.

– Не беспокойся, я не стану биться в истерике, – успокоила я. – Ты хотел спросить, как он смог нас выследить?

– Голову даю на отсечение: никакой слежки не было!

– Значит, вычислил логически. Среди нас есть больной... То есть был больной...

Я остановилась, полагая, что на этих словах горло перехватит удушливая лапа. Не перехватила. Я странным образом утратила чувствительность. Может, и к лучшему.

– Или Дунька навела, – хмуро предположил Севка. – Она в банке была? Была. Кредитку обналичила? Обналичила. Если у него есть доступ к базовым данным, он запросто мог ее выследить.

Я посмотрела на бледное лицо спящей подруги, сильно растерла ладонями щеки.

– Как она?

– Скверно, – отрывисто ответил Севка. – Боюсь, она станет для нас...

Он замолчал, не договорив. Но я поняла, какое слово осталось непроизнесенным. Балласт. Сначала балластом был Ванька, и его не стало. Теперь балластом стала Дунька, и... Что «и»?

Я резко стукнула кулаком по колену. Расстреливать надо за такие мысли.

– Нужно уходить. Чем скорее, тем лучше. Он не ждет такого скорого ухода. Нас же должны допросить, и все такое... Он не думает, что мы сбежим.

– А мы сбежим?

Севка посмотрел на меня.

– Да, – оборонил он.

Интересно, как же тот ублюдок нас выследил? Неужели Севка прав, и Дунька невольно привела его к нам?

Я не ощущала в душе ничего, кроме пустоты.

Несчастья, свалившиеся на нас за последние несколько дней, превратили меня в бесчувственную железяку. Проще говоря, в робота. Что ж, это обнадеживает. Ведь робота нельзя убить.

– Мы можем отправить Дуньку к опекунам? – спросила я шепотом.

– Не можете, – ответил Дунька.

Мы одновременно вздрогнули и посмотрели на ее кровать. Дунька лежала с открытыми глазами и смотрела в потолок.

– Во-первых, опекуны за границей, а во-вторых, кому я там нужна?

– Ты проснулась? – фальшиво обрадовалась я. – Вот хорошо!

Дунька коротко глянула на меня, и я немедленно умолкла.

– Не считайте меня идиоткой, – сказала Дуня. – Я же понимаю, чего вы боитесь.

Мы с Севкой молча переглянулись. Неужели правда понимает?

– Боитесь, что я окажусь невменяемой и стану обузой, – четко сформулировала Дуня наши тайные страхи.

– Не преувеличивай... – начал Севка.

Но тут Дуня усмехнулась краешком губ, и Севка умолк.

– Не бойтесь. Я не сойду с ума и не превращусь в неврастеничку. Я даже постараюсь, чтобы от меня была какая-то польза.

– Дуня, ты зря начала этот разговор, – сказал Севка. – Мы вместе до самого конца, как договорились. Конечно, если ты этого по-прежнему хочешь.

– Я этого хочу, – подтвердила Дуня. – Я желаю встретиться с ним лицом к лицу. Я желаю перегрызть ему горло. Так что я с вами до самого конца. – Мы с Севкой снова переглянулись. – Нормальная я, нормальная, – ответила Дуня на наши невысказанные мысли. – Не беспокойтесь.

Она встала с кровати. Я взглянула подруге в лицо и ужаснулась. Это было лицо опустошенного человека.

– Какие у нас планы? – спросила Дуня.

– Спасаться нужно! Мы с Улей решили, что нужно уносить отсюда ноги, – сказал Севка.

Дуня прикусила нижнюю губу.

– Нет, – сказала она. – Мы остаемся.

Я дотронулась до ее колена. Мне все время казалось, что я вижу дурной сон. Но колено подруги было реальным: теплым и твердым. Выходит, все это мне не снится.

– Он знает, что мы тут, – продолжала Дуня, словно и не заметила моего прикосновения. – Значит, он придет снова. Это хорошо.

– Что же тут хорошего? – не выдержала я. – Дуня, умоляю тебя, очнись!

Подруга посмотрела мне в глаза.

– Я в порядке и хорошо соображаю. Мне кажется, я никогда в жизни так хорошо не соображала. Мы останемся. То есть я хочу остаться, а вы поступайте, как знаете.

Она снова усмехнулась краешком белых губ, и у меня по телу пробежали противные мурашки.

– Хорошо, – сказал Севка. – Если ты так решила, мы остаемся. Уля, что скажешь?

– Мне все равно, – ответила я.

– Если бы вы знали, девочки, как изменились, – прошептал Севка.

Дуня не обратила на эту фразу никакого внимания.

– Мы должны подготовиться, – деловито сказала она. – Севка, где можно купить оружие? Лучше пистолет.

– Ты умеешь обращаться с пистолетом? – спросил Севка, и в его голосе послышалась насмешка.

Дуня подняла на него пустые мертвые глаза.

– Я научусь, – ответила она спокойно. – Я теперь быстро всему научусь.

– Пистолет, – повторил Севка. – Ну, не знаю... На прилавке не лежит...

– Надо достать! – велела Дуня. – Как можно скорей! Сегодня он вряд ли придет, но нам нужно торопиться.

– Откуда ты знаешь, что сегодня он не придет? – спросила я вполголоса.

– Уверена. Сегодня он будет отсыпаться, отъедаться и смаковать впечатления. Растягивать удовольствие...

Я передернулась от ненависти, звучавшей в ее голосе, и возразила:

– А может, и нет! Может, он явится внезапно! Когда не ждем!

Дуня вытащила заколку из густых каштановых волос. Тряхнула головой, и волосы веером разлетелись по плечам. Дуня опустила голову и просидела так несколько секунд. Потом, словно очнувшись, тщательно собрала волосы, скрутила в узел – волосок к волоску, – зашпилила на затылке.

– Давайте будем реалистами, – сказала подруга.

Я поразилась тому, насколько странной была эта фраза для Дуни, которую я знала. – Сегодня мы уже никуда не выйдем.

– Почему?

Дуня указала на окно, облитое багровым светом.

– Закат, – сказала она с усмешкой. – Значит, выходить небезопасно.

У меня замерло сердце. Ситуация выглядела абсурдной, как в голливудском фильме про вампиров. Знаешь, что вампиров не существует, но все равно ждешь их визита. Так сильно ждешь, что они появляются.

– Значит, вооружаться будем завтра, – продолжала