Дело о беспокойной рыжеволосой - Эрл Стенли Гарднер

Несколько машин одна за другой осторожно пробирались поизвилистой горной дороге. Внезапно автомобиль сержанта остановился, за нимостановились и все остальные. В одном месте заграждение было, по-видимому,недавно отремонтировано. На эту-то часть ограды и указал с важностью Голкомб,произнеся: — Ваша честь, перед вами место преступления.

— Где тот столб, в который попала пуля? — спросил уфотографа судья Киппен. — Ах да, спасибо, я вижу.

— А вот и дуб, — указал на дерево Мейсон.

Судья скептически оглядел ствол, но вдруг глаза егозагорелись любопытством.

— Здесь на коре действительно какой-то свежий след. Похоже,что пуля… Нет-нет, я не буду делать никаких поспешных заключений.

Сержант Голкомб взволнованно прошептал что-то на ухоСтрауну.

— Ваша честь, — проговорил прокурор, — мы не хотим идтипротив фактов, но никакая пуля не будет для нас достаточным доказательством,пока не станет известно, кто и когда произвел выстрел.

— Если вы так педантичны, мистер Страун, — произнес судьяКиппен, — вы не можете не помнить сегодняшнее заявление сержанта Голкомба, вкотором он утверждал, что лично взял на себя ответственность за поиски пули наместе событий. Он рассказал, как заметил пулевое отверстие в столбе и как послетого решил, что больше искать не стоит; мы считаем, что было произведено двавыстрела, и мистер Голкомб предположил, что поблизости могут находиться толькодве пули. По моему мнению, мистер Страун, такой подход к делу нельзя назватьудовлетворительным. Я думаю, вы согласны со мной: в задачу полиции входиттщательный осмотр места преступления. Полицейский должен быть уверен в том, чтона обследуемой им территории не было заметно ни других пуль, ни следов от них.

— Да, ваша честь, но не мог же я простоять тут целую ночь,дожидаясь, не взбредет ли кому-нибудь в голову приехать сюда и пострелять.

— Разумеется, вы не могли, сержант, — резко ответил судья, —но если бы вечером вы с достаточным вниманием осмотрели ограду, дорогу идерево, сейчас мы знали бы наверняка, стрелял ли кто-нибудь после вашегоотъезда или нет. А теперь давайте принесем лестницу и посмотрим, что жевсе-таки там за отметина.

— Я думаю, проще всего будет зайти за лестницей вон в тотдом, за аркой, — предложил Голкомб, — по-моему, там живет одна художница, она…Да вот и она сама!

От дома к воротам медленно спускалась высокая седовласаяженщина, на ее когда-то миловидном лице резко выделялись острый нос и твердыйволевой подбородок.

— В чем дело? — У нее был резкий вибрирующий голос.

— Добрый день, мадам, — вежливо приподнял шляпу судья, — мыведем расследование в связи с несчастным случаем, произошедшим здесь недавно.

— Ах да, конечно, — улыбнулась она, — меня зовут Мэри Эвнис.Видите ли, я художница и предпочитаю жить здесь в уединении, потому что…

Не дав ей начать монолог, обещавший затянуться надолго,судья торопливо произнес:

— Миссис Эвнис, мы хотим исследовать одно отверстие в коредуба — возможно, это след от пули, но оно расположено довольно высоко, и безстремянки нам до него не добраться. Не одолжите ли вы ее нам на несколькоминут?

— Ну конечно, — быстро отозвалась она, — если вы ищете пулю,я и ее могу вам предложить.

— Что вы сказали? — удивленно воскликнул судья.

— Ничего особенного. Той ночью, когда здесь началась вся этасуматоха, мне показалось, что я услышала, как будто об стенку что-тостукнулось; я подумала, что камешек, наверное, отлетел с дороги. Впрочем, ясразу же об этом забыла. Знаете, иногда кто-нибудь кинет через забор кусочекстекла, иногда птица стукнется о дом. Но сегодня утром я увидела, что окно начердаке разбито, а в балке, можете себе представить, застряла пуля.

— Это произошло той ночью, когда в ущелье упала машина?

— Ну да.

— Постарайтесь припомнить точное время.

— Понимаете… Я не смотрела на часы, но… Было еще довольнорано, хотя на улице уже стемнело…