Дело N-ского Потрошителя - Наталья Михайловна Дым

Директриса кивнула. Должность Сергея явно произвела на неё впечатление, но не испугала, скорее ей было даже лестно, что к ним приехал такой важный чин.

– Татьяна Михайловна Лукьянова, директор детского дома номер семнадцать.

Сергей чуть понизил голос, так, словно хотел создать иллюзию приватности, заглянул в глаза Татьяне Михайловне и доверительно произнёс:

– Мы приехали поговорить о происшествии, случившемся десять лет назад, когда погибла молодая женщина. Мария Фёдоровна Смирнова.

Татьяна Михайловна чуть свела густые тёмные брови и кивнула:

– Да, я тогда была воспитателем у старших детей.

Сергей удовлетворённо улыбнулся и снова спросил:

– А личные дела воспитанников тех лет случайно не сохранились?

Татьяна Михайловна с сожалением и непонятной виной в голосе ответила:

– Знаете, далеко не все. Пожар случился буквально на следующий день. Но что-то сохранилось. Да.

Сергей отодвинул стул, собираясь сесть, но не сел, а только взялся рукой за спинку и предложил самым что ни на есть деловым тоном:

– Так, может, мы с вами побеседуем, а кто-нибудь из ваших воспитателей проводит товарища Окуневу в архив, и она там проглядит дела воспитанников, которые в то время были в вашем детском доме?

Предложение Татьяна Михайловна одобрила. Она быстро подошла к двери, выглянула в коридор, цепко ухватила пробегающего по коридору мальчишку, который, впрочем, вида строгого директора нисколько не испугался, и велела:

– Позови-ка мне, Миша, Петра Ивановича. Скажи, пусть поторопится.

Потом повернулась к Насте и Сергею и пояснила:

– Только наш детский дом тогда был не детским домом, а приёмником-распределителем.

Сергей отметил про себя, что директор знает всех своих воспитанников по именам, и иррациональная грусть от пребывания в детском доме чуть ослабла.

В кабинете повисло молчание. Татьяна Михайловна присесть больше не предлагала, явно ожидая, когда «финтифлюшка» уйдёт выполнять работу, не требующую интеллектуальных усилий, для которой её, видимо, с собой и взяли, и они с товарищем следователем по важнейшим делам смогут спокойно, без помех поговорить о важном.

Минут через пять явился мужчина средних лет, чисто выбритый и очень неулыбчивый. Судя по выправке и старому, но добротному френчу – из бывших военных. Молча выслушал директора, так же молча кивнул Настеньке и, чётко развернувшись через левое плечо, вышел за дверь. Настенька была действительно умненькой девушкой, она понятливо улыбнулась Сергею и выскользнула из кабинета вслед за Петром Ивановичем.

Разговор между Сергеем и Татьяной Михайловной довольно скоро приобрёл непринуждённый характер, чему способствовал крепкий чай и пирожки с клубничным конфитюром, которые им принесла дородная розовощёкая повариха в белом колпаке и фартуке.

Сергей откусил изрядный кусок пирога, зажмурился от удовольствия, чем заслужил явную благосклонность поварихи, и просительно улыбнулся:

– Вы уж там и помощницу мою чаем напоите, а то мы только с поезда. Несколько часов ехали, замёрзли, устали.

Татьяна Михайловна разрешающе кивнула поварихе и поспешила заверить важного гостя:

– Конечно, не переживайте, ей в архиве к чаю и накроют.

Немного помолчали. Татьяна Михайловна спокойно ждала, вежливо улыбаясь. Сергей сделал пару глотков ароматного чая и поставил чашку.

– Я знаю, убийцу так и не нашли. Но вы, возможно, помните что-то странное, необычное. За что зацепилось ваше внимание?

Женщина задумчиво поглядела в окно.

– Странное… Да, случилось. Я не знаю, связано ли это как-то с убийством. Но… Вы вот давеча мальчиков пропавших поминали. Так вот, их привезли буквально за два дня до происшествия. Между собой они не контактировали, не успели просто. Из разных мест их привезли, с разницей в пару часов всего. Одному – лет десять, наверное. Другому – одиннадцать, но опять-таки – не точно. Это они так в милиции сказали, а как на самом деле – неизвестно было, документов при них, конечно же, не оказалось. Один у меня в группе был, а второго в среднюю отдали, но привезли их в мою смену, я их обоих принимала, вот и запомнила. Похожи мальчики были как родные братья.

Татьяна Михайловна пожевала нижнюю губу и потёрла висок:

– Как же их звали… Сложно вспомнить… Они мне тогда и не сказали вроде. Я молодая совсем была, а они – ершистые, дерзкие. Мальчишки, а строили из себя взрослых.

Сергей почувствовал, как у него пересохло во рту. Он прокашлялся, поспешно сделал глоток чая и хрипловато спросил:

– А кто-то может помнить имена и фамилии мальчиков?

Татьяна Михайловна задумчиво протянула:

– Я точно не могу сказать, но, возможно, списки всё же сохранились. Вашей коллеге помогут найти. Если нужно, то снимут копии.

Глава 12

Денис домой не поехал. Хотя Иванов и предлагал подбросить его на своём автомобиле. Только смысл какой? Проще заночевать в кабинете. Больше времени для сна останется. Он привычно застелил диван серым армейским одеялом, бросил подушку и наконец-то разулся. Это было настоящее наслаждение. Пожалуй, с ним могла сравниться только папироса, закуренная после свидания с женщиной. Денис усмехнулся: что-то его на лирику растащило. Уж не предчувствие ли прорыва в деле? Настоящего, а не такого, как с этим странным Рыковым. Вот тут Денис явно видел какой-то подвох, чужую, довольно ловкую руку. Было что-то ненатуральное во всей этой ситуации. Но вообще – лучше, конечно, не загадывать. А то удачу спугнёшь. Денис суеверным не был, странно коммунисту со стажем в предрассудки верить, но про спугнутую удачу знал не понаслышке. Был в его практике печальный опыт, повторения которого Денис бы точно не хотел.

Уснул он практически мгновенно, как только погасил свет и вытянулся на скрипучем старом диване. Но сны пришли странные, какие-то рваные, неприятно яркие и причудливо гротескные. То снилась ему Окунева с перерезанным горлом и в алой косынке. Она шла к Денису почему-то под руку с Митькой, невнятные слова рвались из окровавленных губ, а рана на её горле булькала и хрипела. Потом Владлен прошёл куда-то в своём пальто, а отойдя от Дениса на несколько шагов, вдруг обернулся и ощерился скелетированным черепом… Иванов тащил куда-то Санька Тролева, а тот кричал диким нечеловеческим голосом: «Волк! Волк! Держите волка!» И тут Денис дёрнулся и окончательно проснулся.

Ветер наконец-то разогнал тучи, и в окно светила полная жёлтая луна. Денис глянул на наручные часы. Спал он всего ничего, часа полтора, не больше. Затылок налился чугунной тяжестью, в глаза словно насыпали песка. Взгляд невольно упал на переполненную окурками пепельницу. Стоило всё же поменьше курить, а то в кабинете хоть топор вешай, а от вчерашних окурков вообще воняло мерзопакостно, неудивительно, что снилась ему всякая чепуха. Но додумать мысль до конца Денис