Брудершафт с терминатором - Татьяна Полякова

Я рассказывала ей сказки до тех пор, пока она понемногу неуспокоилась и не перестала коситься на парня в кресле. Впрочем, я сидела к немуспиной, стараясь загородить его от Сашки. Обняв меня, она начала дремать, и яперенесла ее на матрас, застелила постель и уложила ребенка спать, а потом и самалегла рядом. Парень поднялся, чем здорово напугал меня, но оказалось, что онпросто выключил верхний свет, теперь в комнате горела только лампочка наддверью. Ужином нас не накормили, да я о нем и не вспомнила. Саша дважды завечер просилась в туалет, и парень отводил ее, каждый раз запирая дверь комнатына ключ, а я не могла дождаться, когда вновь увижу своего ребенка. Мерыпредосторожности они приняли суровые, это приходилось признать. Я лежала спинойк охраннику и кусала губы, прислушиваясь к дыханию дочери. Поворачиваться былострашно, чужой взгляд жег затылок, а свет раздражал. Где-то я читала, что втюрьме спят со светом. Что ж, здесь самая настоящая тюрьма. Кто эти люди,точнее, кем они могут быть? Разговаривающий со мной мужчина на бандита совершенноне похож, и речь у него специфическая… чиновничья, что ли… Какая глупость,чиновники людей не похищают. Конечно, это бандиты. Им нужен выкуп. Анатолию ужезвонили? При мысли о муже я тихо заревела от тоски, а еще от жалости к нему.Каково ему сейчас? Господи, лишь бы все поскорее кончилось. Я пыталасьнастроить себя на оптимистический лад. Анатолий заплатит любые деньги, а этоттип сказал… И тут ко мне явилась мысль, которая по-настоящему меня испугала:эти люди не прячут лиц. Следовательно, отпускать нас никто не собирается. Япокрылась холодным потом и зажмурилась от ужаса. Конечно, этот мерзавец пелсоловьем с одной целью: успокоить меня, чтобы я не создавала лишних проблем.Неужели они способны убить ребенка? Что может рассказать о похитителях четырехлетняядевочка? А если они не захотят рисковать? Господи… Я кусала губы, пытаясьдержать себя в руках, но страх не проходил, я молилась и жалась к Сашке, мнеочень хотелось поверить в чудо: я усну, проснусь, и тогда вдруг окажется, чтовсе происходящее лишь дурной сон.

Утро ничем не отличалось от вечера, то есть установить,какое на дворе время суток, было невозможно, ставни по-прежнему были плотнозакрыты. Я взглянула на часы, они показывали девять. Саша спала, я зажмурилась,не надеясь больше уснуть. Рядом хлопнула дверь, послышались шаги, а потом имужской голос. Я боялась повернуться и посмотреть, что происходит.

— Как дела? — спросил мужчина.

— Работенка не пыльная, но уж больно нудная, —ответил ему наш ночной страж. — Баба ведет себя тихо, девчонка смирная. Тыим барахло привез?

— Да, вот здесь, в сумке.

— А что со жратвой?

— И жратву привез. Иди поешь.

— Нет уж, потерплю до дома. Мне это сидение уже впеченках.

Они простились, вновь шаги и скрип двери. Кто-то прошелся пососедней комнате, затем все стихло, а вскоре проснулась Саша.

— Мама, я домой хочу, — прошептала она, лишьтолько открыла глаза.

— Придется потерпеть, солнышко, — улыбнуласья. — Очень тебя прошу.

— Ты плачешь? — Нет.

— Ты говоришь не правду. Ты плачешь. А еще говорила,что плакать не умеешь. Что-то плохое случилось? Что-то очень плохое?

— Да, солнышко. Но если мы будем правильно себя вести,все плохое непременно кончится.

— И мы поедем к папе?

— Конечно.

— Я буду хорошо себя вести, — заверила Сашка.