Тайны расстрельного приговора - Вячеслав Павлович Белоусов

Ознакомительный фрагментхуже всего. Именно они порождали в первобытных дикарях страх и ужас. Я читал об этом в мудрствованиях какого-то учёного мужа. Хорошо ему, бумажному червю, при свете у теплого камина за книжками рождать научные теории… Его бы сюда!..

— Когда мы их второй раз накрыли, — Агафон опустил вёсла в воду, подрагивая, зашептал: — Буксир остерёгся их ночью брать. Думали, свой брат — ловцы, а сколько их — не знаем. Вдруг не одолеть? Решили до утра подождать, сонными повязать. А утром бросились — никого. Обшарили весь остров — ничего не нашли. Сюда ещё до войны со всех ближних сёл, с островов покойников свозили, умерших от заразных болезней, калек бездомных, умом тронутых. Так и образовалось кладбище, где крест, а где — совсем ничего, их в общие могилы закапывали. А потом кладбище забросили, а острова этого остерегаться стали. Народ — ни ногой! Слухи бабки распустили про нечистую силу. Вот мы ночью однажды и наскочили! Огни сначала заметили… а потом разглядели!..

Агафон перестал грести, поднял из воды вёсла, прислушался.

— Что же это было? — не выдержал я. — Как же никаких следов после огней не осталось? Чушь собачья!

— Осталось, — буркнул рыбак, — разрытая земля на кладбище…

— Могилы вскрытые?

— А кто их знает. Свежие ямы. Кресты порушенные. Может, и могилы кто вскрыл? Может, покойники сами оттуда выскакивали. Не будем же мы проверять. Как всё это увидели, так дёру дали. И больше ни ногой, никому ни гу-гу. Вот Илье Артуровичу решили открыться. Буксир доктора уважает…

Агафон сунул весло Дынину, сам обезьяной проскочил на нос лодки и вцепился в видимые только ему ветки кустов. Лодка замерла. Мы прибыли к таинственному острову.

* * *

Пока Агафон протаскивал лодку к берегу, лавируя между кустарником и низкими ветками прибрежных деревьев, я переваривал услышанное. Что-то подобное сообщал мне и Дынин, когда примчался в облпрокуратуру и начал звать в поездку. У Фоньки это звучало по-иному, без дынинских научных гипотез и обоснований. Поэтому доходчивее. Но тоже никакого просвета.

Когда наконец лодка ткнулась в берег, мы с Ильёй устало присели, замучившись защищаться от тычков ощетинившихся веток. Туман совсем пропал. Не успели мы перевести дух, как рядом появились знакомые тени Аркадия и Халявы.

— Как впечатления? — толкнул в плечо Аркадий. — Зарядились адреналинчиком?

— Да уж, — опередил меня Илья, выбираясь из лодки на твёрдую землю, — по самые уши…

— Браконьеры! — оборвал безапелляционно Дынина Аркадий. — Мои проводнички тоже лапшу на уши вешать начали. Определенно бракаши! Некому тут быть, оргии да вакханалии по ночам устраивать. Брать всех ряженых будем, командир?

Аркадий выглядел бодрым и свежим, будто и не провёл бессонную ночь, глаза его весело сверкали. Он оценивающе изучал спутников, переминаясь с ноги на ногу. Ну, прямо боец перед боем.

— Обдумать надо всё, — поняв гладиаторское настроение приятеля, попробовал я его остудить. — Как поговаривали в морской пехоте? Провести рекогносцировку на местности, взвесить силы противника…

— Не без этого, — согласился Аркадий. — Буксир, подгребай к нам.

Из темноты появился могучий верзила, чуть уступающий габаритами циркачу, и не спеша приблизился к нам. Военный совет начал заседание…

* * *

Прежде всего, мы не имели никакого представления о численности противника. Естественно — о его вооружённости. Нас было шестеро и одно ружьё. Сказать по правде, и ружьё-то хреновое. Старую, видавшую виды одностволку прихватил Буксир. Халява тут же объявил, что тот с ней никогда не расстаётся, так что палит без промаха, хотя ствол кажется чуть погнутым, но это однажды в большой сваре хозяин по пьяни ружьецом этим отоварил обнаглевшего мужика из соседней деревни.

Одним словом, начинать сражение с бухты-барахты оснований не было. Если же говорить серьёзно — мы даже толком не представляли, с кем имеем дело.

Весомые аргументы определили наше решение. Обошлось без голосования. Мнение было единым: необходима разведка. Идти жаждали все. Но оставалась нужда стеречь лодки, нам ещё предстояло возвращаться.

Аркадий осмотрел всех неласковым взором, выбрал меня и Буксира. У лодок за старшего оставили Илью, но заскулил Халява.

— Добровольцу отказать не имею права, — хлопнул коротышку по плечу Аркадий, и наша группа заскользила среди деревьев в глубину острова.

Была ли это настоящая боевая операция или что-то похожее на неё? Нет конечно. Но ружьё всё же Буксир не оставил ни Илье, ни тем более Фоньке. Прихватив с собой, он кинул его через плечо. До заброшенного кладбища и танцующих огней ещё надо было добраться. Что ждало впереди, никто толком не знал, но первым, по-кошачьи пригнувшись, крался Аркадий, а я замыкал четвёрку, и мне было спокойно.

* * *

Тому, кто идёт последним, как и опоздавшему на свадьбу, всегда отдуваться за всех. Увёртываясь от колючих веток, истязавших тело, я старался не отставать. Так мы мучились более часа, пока кустарник не начал редеть. Заметно затвердела и почва под ногами. Чётче проявились силуэты деревьев. Засветлело небо. Я расслабился и чуть было не свалил Буксира, в застывшую спину которого влепился со всего маху. Ружьишко его слетело с плеча и глухо бухнулось о землю.

— Тихо вы! — остерёг Аркадий. — Данила, давай ко мне!

Проклиная развалившиеся штиблеты и чугунную спину Буксира, я выбрался в авангард нашего отряда.

— Что случилось?

— Огней нет.

— Как нет?

— Так. Были и пропали.

— Не может быть.

— Как с нами в тот раз, — заныл Халява. — Буксир, глянь. Точь-в-точь всё повторяется!

— Один к одному. — Буксир тяжело дышал мне в плечо. — Пришли на место — и никого. Ни огней. Ни покойников.

Становилось совсем не смешно. Каждый переживал ситуацию по-своему. Я давно не курил, а здесь вдруг страшно захотелось. Халява прижался ко мне. Я чувствовал, как дрожало его тело. Видимо, своей тряской он достал и Буксира.

— Не дёргайся! — шикнул тот.

Малец замер. Лишь Аркадий оставался непроницаем, казалось, экстремальная ситуация действовала на него успокаивающе.

— Что же это могло быть? — не стерпел я.

Выражение лица друга я не видел, но догадывался.

— Фантасмагория?.. — осмотрелся я по сторонам на все триста шестьдесят градусов. — С пути сбились?..

— Какого пути? — процедил сквозь зубы Аркадий. — На огни шли. Похоже, уже недалеко оставалось и — на тебе! Исчезли.

— Затушили! — предположил я. — Живые же люди?

— Нет тут людей! И не было! — заверещал Халява, почему-то пригибаясь к земле, у него схватило живот. — Покойники это! В могилы сгинули!

— Цыц! — рявкнул Буксир.

— Тихо, — одёрнул его Аркадий. — Без паники. Люди это.

— Почём знаешь? — Буксир уже держал наготове ружьё.

— Потом скажу, если очень попросишь.

Я узнавал прежнего Аркадия. От разухабистого весёлого циркача ничего не осталось. Он пружинил на