Кукла Коломбины - Елена Дорош

Зина была в семье старшей, а следовательно, приняла на себя немалую толику забот о братьях и сестрах. Времени на себя оставалось не так много, поэтому она тоже любила, когда в гости приходила любимая подружка Анюта. Наконец-то можно запереться в своей комнате и отдохнуть от зловредных малышей!

Зина была сильна в математике и естественных науках, Анюта, напротив, в словесности, истории и французском. Вместе им было интересно. Быстро сделают уроки, помогая друг дружке, а потом болтают обо всем на свете порой три часа кряду. Иногда, правда, в их занимательную беседу вмешивалась жизнь: раздавались визг, плач, крик, что-то разбивалось, падало, и девочки мчались, чтобы выправить ситуацию до того, как она дойдет до маменькиных ушей.

Нынче с самого утра Нюрка предупредила домашних, что после занятий поедет к Краюхиным. Фефа поджала губы, а тятенька даже обрадовался и предложил загодя договориться о том, чтобы остаться там на ночлег.

– Мы волноваться зря не будем, и тебе не придется на ночь глядя через весь город тащиться.

Все тятенькины хитрости Нюрка видела насквозь, но сделала вид, что именно об этом и мечтала.

– Спасибо, тятенька! Нам как раз по французскому большое задание дали. Зине одной не управиться.

– Только смотри, сама прежде сделай, – встряла Фефа, – подруге себе во вред не помогай.

– Не бойтесь! Все успею! – весело ответила Нюрка, и Афанасию Силычу на миг почудилось, что говорит она совсем о другом.

Он уж было передумал отпускать дочку к Краюхиным, но, посмотрев на ее безмятежную мордашку, решил в спор не вступать.

С Васильевского до Гутуевского острова, где предполагалось устроить облаву на дерзких грабителей из ГОПа, – да еще ночью, – она вряд ли доберется.

На том и порешили.

Довольная Нюрка ускакала, а Афанасий Силыч поспешил на службу. Нынешняя операция требовала подготовки. Морской порт находился в ведении другой сыскной части. Там были свои начальники и отряды. Но в этот раз было решено объединить силы, уж больно распоясались эти молодчики, да и немалое их число. Важную роль сыграло и то, что самые первые сведения о грядущей встрече бандитов и отправке награбленного из Петрограда были добыты сотрудниками их части.

Весь день он работал не то что в поту, а в мыле. Не хотел ударить в грязь лицом ни перед своим начальством, ни перед чужим. Агенты, шпики, городовые – все пришло в движение в предвкушении больших событий.

Афанасий даже про обед забыл, спохватился к вечеру, когда сильно засосало под ложечкой. Бередить язву было никак нельзя, поэтому пришлось отправиться домой перекусить. Фефа засуетилась, забегала, предлагая то да се, но Чебнев лишь похлебал супчику. Не лезло ничего в глотку, и все тут.

Вернувшись, полицейский надзиратель собрал подчиненных и выдал последние инструкции.

– Ну, братки, теперь за дело! – вдохновил он их напоследок и достал из ящика пистолет.

Сегодня без него никак. Хотя, видит бог, лучше бы обошлось.

В заранее определенные для засады места забрались, лишь только стемнело. В эту пору ночи в Петрограде были уже довольно светлыми, поэтому заходили скрытно, осторожно, по одному.

Чебнев залез в укрытие, запахнул поплотнее шинель и стал молиться, чтобы все прошло как можно быстрее и легче, без кровопролития.

Ждали долго. Уже и полночь наступила, а вокруг было тихо. Афанасий даже волноваться начал, но тут вдалеке раздался негромкий свист, а в ответ совсем близко кто-то прокаркал вороной.

«Началось», – подумал Афанасий и вытер потную шею.

Дальше события стали развиваться быстро, но не так, как задумывали полицейские. То ли бандитов понабежало больше, чем предполагалось, то ли были они готовы к встрече с властями, только облава пошла по своему сценарию.

Немалая их часть вырвалась из окружения и стала разбегаться кто куда. Один, уж очень здоровый, побежал в ту сторону, где сидел в засаде Румянцев, демобилизованный с фронта по ранению и зачисленный в сыскное ведомство всего четыре месяца назад. Чебнев, карауливший узкий проход между рядами ящиков, понял, что помощнику против такого одному не устоять, и кинулся на подмогу.

Румянцеву в самом деле приходилось туго. Дюжий детина свалил его с ног и готовился пришибить чем-то, зажатым в кулаке. Афанасий Силыч навалился сверху и обхватил злодея за шею, совершенно забыв об оружии, которое тут пригодилось бы.

Детина стал отбиваться, Румянцев сразу подхватился, встал на ноги, но тут появился еще один, увидел свалку и собрался улизнуть. Румянцев погнался за ним.

Здоровяк, рыча от злости, все норовил стряхнуть с себя полицейского. Чебнев вцепился мертвой хваткой, но все же, рванувшись что есть силы, бандит скинул Афанасия Силыча и побежал. Чебнев схватился за свисток, чтобы призвать на помощь, но в пылу боя цепочка порвалась. Видно, бандит дернул.

В каком-то раже, плохо понимая, что не справится, Афанасий махнул за ним, думая: бандит побежит в сторону ночлежного дома Фора или церкви, где все было перекрыто. Но здоровяк пересек Межевой канал и двинулся вдоль, туда, где канал перетекал в реку Батарейную.

Этот ход озадачил Чебнева, но вскоре он догадался: детина решил спрятаться в балке, где грудой лежали сваленные кое-как доски и всякий не сгодившийся для дела хлам.

Бежал преступник резво, но и Чебнев не отставал, пыхтел изо всех сил. Злодей уже был в двадцати саженях, как вдруг на помощь подельнику из-за наваленных ломаных досок выбежал еще один. Не успел Афанасий и глазом моргнуть, как эти двое развернулись и двинулись в его сторону.

Видать, поняли, что перевес за ними.

В миг озарения Афанасий прыгнул влево и приник к мокрому кряжистому обрубку дерева, торчавшему среди свалки, как толстый штырь. Авось не заметят. Топот все приближался и вдруг затих. От страха Афанасий облился потом. Обойдут с двух сторон – и крышка ему!

Липкими руками он вытащил пистолет, выставив его перед собой, сделал небольшой шажок в сторону, чтобы выглянуть, и тут же столкнулся с одним из преступников. От неожиданности Афанасий выстрелил, злодей вздрогнул и стал валиться, но в это мгновение сзади шею сыщика сжали сильные руки. Пистолет выпал, Афанасий захрипел, и тут ему точно пришел бы конец, как вдруг послышался глухой удар, и не успел Чебнев удивиться, как нападавший рухнул на землю и затих.

Задыхаясь – все ж таки сильно сдавил, гад, – Афанасий обернулся.

– Тятенька, тятенька! – кинулась к нему Нюрка. – Вам не больно?

Говорить Афанасий не мог, поэтому вытаращил глаза. Нюрка, делая вид, что выпученных глаз не замечает, забегала вокруг, захлопотала, стала стряхивать