Рай с видом на ад - Владимир Григорьевич Колычев

— А сейчас проволочку сняли?

Одной стороной участок выходил на дорогу, спускающуюся к развилке, другой — на ложбину между низкой и крутой возвышенностями. Кто-то называл эту складку балкой, кто-то оврагом, кто-то ереком, в любом случае по дну этой лощины в густых и цепких зарослях терна протекал ручей, который даже в сильные ливни не выходил из своего русла. Кстати, из этого ручья можно было брать воду в случае чего.

— Да, снял проволочку, зашел! Вы бы сходили, закрыли!

— Вопрос, кто открыл калитку?

Ворокута был гладко выбрит, надушен хорошим одеколоном, костюм на нем спортивный, дорогой и новый, и кроссовки на липучках такие же новые, и тоже не из дешевых, но при этом он умудрялся выглядеть отталкивающе неряшливым.

— Рафаэль открыл.

А кроссовки у Ипполита чистые. Как будто по сухому шел, в то время как тропинка между забором и оврагом грунтовая, наверняка в такой ливень расквасилась, грязь на подошвах должна остаться. Возможно, по основной дороге Ипполит к дому подходил, там не асфальт, гравийный щебень, ливень такое покрытие только чище делает.

— Кто такой Рафаэль?

— Друг мой. К вам, случайно, не заходил?

Ипполит улыбался так, что на ум сразу пришел манекен. Возможно, Борис имел дело с душевнобольным. Или сам тронулся умом на старости лет.

— Манекен?

— Ну, в общем, да, — вынужденно согласился Ипполит.

— Случайно зайти мог?

— Не знаю почему, но ему нравится ваш дом.

Ворокута улыбался все так же глуповато, но говорил всерьез, без тени юмора, голос у него густой, глубокий, звучный.

— Манекену? Нравится наш дом?.. А вы из первого дома?

— Ну да.

Улыбка на губах Ворокуты стала шире, теплей, лишившись дурашливого оттенка. В глазах заискрился восторг. Борис понял, кого он увидел у него за спиной. Видно, не выдержала Полина, вышла посмотреть на более чем странного гостя.

— Друг ваш потерялся? Друга ищете?

— Скучно одному!

— Ну да, конечно… Здесь будьте!

Борис предупредительно глянул на незваного гостя, требуя оставаться на коврике, сам повернулся, по пути обнял Полину за плечи, вместе с ней вошел в зал. И глаза закатил, давая понять, что имеет дело с законченным психом.

Сунул пистолет в кобуру, двумя руками оторвал манекен от полу, пончо само сползло на пол.

— А где одежда? — возмущенно спросил Ворокута.

Борис едва удержался от соблазна запустить в него манекеном.

— А кто вам разрешил заходить?

— Я же разулся! — Ипполит глянул на него обиженно и удивленно.

Действительно, если человек разулся, он может хоть к Богу на доклад заходить без приглашения.

— Забирайте своего Рафаэля и будьте здоровы!

Носки у Ворокуты белоснежные, свежие и чистые, как солдатский подворотничок только что из военторга. Ни малейшего запаха грязных ног. И все же Борис продолжал считать его неряхой.

— Почему Рафаэль голый? Он когда уходил, в шортах был, в пляжной рубашке. Вы что, раздели его? — с искренним возмущением спросил Ворокута.

При этом он с укором смотрел на Полину, как будто это она раздела его Рафаэля. А потом и совратила.

— А мы сейчас полицию вызовем! И расскажем, что мы сделали с твоим дружком! — пригрозил Борис. — А полиция пусть выясняет, чем ты со своим дружком у нас в гостевой спальне занимался?

— Я занимался?

— Экспертиза покажет. Найдут твой волосок на кровати, я, так уж и быть, заплачу за генетическую экспертизу.

— А если мы с тобой окажемся родными братьями? — спросил Ворокута, наконец-то забирая у Бориса свой чертов манекен.

— Тогда у меня дурная наследственность. Тогда я добровольно отправлюсь в психушку. На добровольное обследование.

— А ты хорошо держишься, сосед! — Ипполит весело смотрел на Бориса, но подмигнул Полине. — С тобой интересно… Ничего, что мы на «ты»? Ты же первый начал, да?

— На «ты», так на «ты»! Давай, скатертью дорога!

Борис не хотел трогать Ипполита, поэтому взял под локоток его Рафаэля, но тот взял и выпустил его из рук. Борис не удержал манекен, пластиковое тело с шумом упало на пол.

— Так, все, я вызываю полицию! — Борис взял со столика телефон, но Ворокуту это совсем не испугало.

Он даже сел в кресло, рядом с которым стоял Борис, пока только собираясь звонить в полицию.

— Ну позвонишь ты в полицию, и что? Ну выставишь ты меня в дурном свете перед женой, кому от этого легче будет?

— Ты уже в дурном свете, — глянув на Полину, сказал Борис. — Как муха в сиропе.

— Я имел в виду свою жену. Приезжала, смотрела, баб искала. А нашла бы Рафаэля, что бы я ей сказал?.. Вот что ты подумал… Кстати, ты не назвался. Как тебя зовут?

Ипполит освоился на новом месте, взял бутерброд с сыром и колбасой, улыбнулся Полине в знак благодарности, откусил маленький кусочек.

— Не важно.

— Ну как это не важно? Мы же соседи!.. Вот свет сейчас погаснет, а у меня генератор!

— У меня тоже.

— А бензин?

— Что?! — вскипел Борис.

Если этот гоблин смог зайти к нему в дом, ему ничего не стоило вскрыть хозблок, вынести оттуда весь запас бензина. И даже из бачка генератора слить.

— Откуда я знаю, есть у тебя бензин или нет?

— Не пойдем мы к вам, — покачала головой Полина, усаживаясь в кресло через столик от него. — Даже если не будет света. Но и вы можете побыть с нами. И жену позвать.

— Жена уехала, она у меня в Волгограде осталась, работа у нее там. Так, приезжает иногда… А можно я с другом у вас останусь?

— Останешься?! — вскинулся Борис.

— Ну побуду.

— Может, вам в гостевой постелить? Место вы уже, я смотрю, нагрели!

— Да ладно тебе! — Ипполит с обидой глянул на Бориса. — Помнишь фильм «Я — легенда»? Ни одной живой души, с ума сойти можно, одни только манекены… И я тут один-одинешенек. Нет, я не жалуюсь, мне одному хорошо…

— Чай, кофе? — спросила Полина.

— Мне бы водочки! — Ворокута прижал к груди ладони в знак благодарности.

А ладони у него крупные, пальцы толстые, сильные, грубые. Сермяжные от природы руки, привычные к физической работе.

— Водочки нет, коньячок есть!

— Вот это по-соседски! Вот это я понимаю!

— А друга твоего куда посадить? — с издевкой спросил Борис.

— Да пусть лежит… — Ворокута даже не глянул на манекен.

— А ему не обидно?

— Не надо со мной как с идиотом, я вполне нормальный мужик, ну одичал немного от одиночества. Как в сентябре вселился, так безвыездно тут живу, только в магазин и обратно хожу… В декабре норд-ост был, все заледенело, ваш дом, кстати, тоже, вдруг трубы размерзлись,