Искатель, 1998 №10 - Мария Ланг

он сам ни на минуту не оставался один. Он протестовал против того, чтобы к Аларику вызвали врача, чтобы под рукой оказался какой-нибудь специалист, когда начнут проявляться симптомы отравления у Адели. Он заставил все общество прервать пиршество в нужный момент.

Его единственная ошибка заключалась в том, что он швырнул хрустальный флакончик в камин, в котором жгли мусор. Признаюсь, я этого не понимаю. Почему он не подождал и не выкинул бутылочку на следующий день в озеро? Неужели он испугался и на несколько минут потерял голову? Неужели кто-нибудь видел этот флакончик?

Сам Кристер был явно поражен эффектом этих вопросов.

С воплем, прозвучавшим, как стон, Мета поднялась с постели. Светлые волосы, высохшие от тепла камина, обрамляли ее голову, словно какой-то легкомысленный нимб. Выражение вытаращенных карих глаз казалось удивительно растерянным.

— Пресвятой Антоний! Теперь я понимаю. У него было что-то в боковом кармане пиджака, причинившее мне боль, когда мы поцеловались. Я спросила, не коробка ли это от сигарет, и он ответил, что так оно и есть. А совсем недавно уверял, что не курит. Тогда… тогда это верно был — ФЛАКОНЧИК!

Мы машинально устремили свои взгляды на Мету и не заметили, что ее разоблачение стало тем самым оружием, которое пробило брешь в самообладании Турвальда Бьерне. Быть может, он слишком долго боялся, что она вспомнит именно эту маленькую деталь… С перекошенным от злости лицом он внезапно вскочил с дивана и, отшвырнув меня в сторону, бросился на Мету.

Затем все произошло с быстротой молнии. Мета закричала во второй раз в этот вечер, Осборн и Турвальд покатились по полу, и если бы не окружной полицейский, стоявший в дверях и вмешавшийся в драку, думаю, что грубые кулаки юноши изрядно измолотили бы его застигнутого врасплох противника.

— Молодец, здорово! — сказал Кристер, кивнув в сторону Осборна, пока Турвальд, пыхтя, поднимался на четвереньках с пола. Он прижался к стене, его голубые глаза нервно пытались отыскать малейшую возможность выскользнуть из комнаты. Но окружной полицейский и разъяренный Осборн блокировали одну дверь, Кристер и Эйнар охраняли другую. И каким-то образом, по-видимому, сознание этого сразу же вернуло Турвальду часть его прежнего спокойствия. Он поправил очки и светло-серый галстук, вытащил расческу, привел в порядок свои белокурые волнистые волосы и покорно пробормотал:

— Я… я охотно отвечу на вопросы, которые вы, комиссар, пожелаете мне задать. Но… Но, по большому счету, вы вполне верно воссоздали ход событий.

Если даже Кристер Вийк и почувствовал облегчение, он этого не выказал. С незажженной трубкой в зубах он коротко и прямо задавал вопросы, на которые хотел получить ответ.

— То, что вы ухватились за идею Йерка Лассаса об отваре сморчков, мне понятно. Это — простой способ изготовить опасный яд, который было бы трудно обнаружить. Кроме того, вы знали, что у Адели Ренман — аллергия на сморчки. Но почему вы усложнили свой план, добавив красных мухоморов?

— Это была просто причуда. Прогуливаясь в воскресенье, я увидел несколько мухоморов. Я был ужасно зол на Адель после нашей субботней перепалки, когда я сказал, что ей придется раскаяться за свое отношение ко мне. Меня мучила бессонница из-за своих вечных денежных неурядиц. Дело не только в долгах. Я был к тому же кассиром в одном объединении, которое часть моих пациентов основала несколько лет тому назад, и я… я растратил большую часть их денег. Мне было необходимо раздобыть деньги, прежде чем осенью начнется ревизия… У меня был яд сморчков, изготовленный еще в июне, и я решил, что не помешает смешать его со свежим отваром некоторых других ядовитых грибов. Мне попался на глаза хрустальный «жаворонок» Алари-ка и я подумал: «Вот то, что мне нужно». Если сунуть флакончик в боковой карман, это будет похоже на толстый бумажник… Прервав себя, он раздраженно покосился на Мету.

— Я забыл, что флакончик — тверже, а края его — жестче бумажника. И сделал чудовищную ошибку, дав Мете возможность ощутить контуры предмета, который носил на груди. Безусловно, я насмерть перепугался и думал лишь о том, как бы побыстрее отделаться от этого флакончика. Но мне кажется, в спешке я слишком плохо его прополоскал, да и тайник был явно не так уж хорош, как я внушил себе в темноте той ночи.

— Вы в самом деле верили, — спросил Кристер, — что вам удастся справиться и избежать разоблачения?

Турвальд недовольно покачал головой.

— Нет, вероятно, я не верил в это. В глубине души — не верил. С самого понедельника, когда Отти вмешалась в это дело, все пошло вкривь и вкось. Ведь смерть скрыть надолго трудно, и в ту же ночь, когда я вернулся сюда и попытался устроить так, чтобы создалось впечатление, будто она, несмотря на все, уехала в Испанию, я был в таком отчаянии и так нервничал… и сам не знал, что делаю.

— И когда вы вернулись сюда?

— Да. Я… я был здесь, когда она умерла. Она болтала по телефону с шофером Андерссоном, а потом выпила рюмку наливки и несколько минут спустя была уже мертва.

Он поспешил покончить с этой темой и с какой-то лихорадочной горячностью переключился на другие, менее ужасные, подробности.

— Ведь ко мне домой собиралась зайти Виви Анн и я не посмел остаться здесь. Я опустил повсюду занавеси и запер двери, а потом прошел кратчайшим путем наискосок через участок и пробрался задворками в собственный домик через погреб.

— А если бы вы начали рассказ с самого начала? — спокойно предложил Кристер. — Что именно увидела еще раньше вечером тетя Отти у Адели Ренман? Так как, вероятно, решающая сцена разыгралась там?

Губы Турвальда Бьерне мучительно ссохлись. Увлажнив их языком, он утвердительно кивнул.

— Вы, комиссар, уже ухитрились выведать почти всю правду. Я пошел — незванный — к Адели, чтобы в отсутствие Виви Анн заново обсудить нашу проблему. Но Адель была в жутко капризном настроении. Она отказалась вообще что-либо обсуждать, она была надменна и дерзка, а когда под конец приказала мне смешать ей один из ее мерзких коктейлей с кока-колой, я больше не колебался. Флакончик с ядом был в кармане моего пиджака, Адель по-прежнему полулежала в своем кресле на террасе, а я был один рядом с баром в зеленой гостиной. Я тщательно смешал напитки: двадцать пять процентов джина, двадцать пять процентов кока-колы, пять процентов зеленого ликера «кура-као» и пятьдесят процентов грибного яда. Только я заткнул пробкой флакончик, как эта проклятая Отти широкими шагами вошла из густавианской гостиной, где она, предполагаю, стояла и откуда