Все матери ненавидят меня - Сара Харман

Строитель отшатывается с неприязнью на лице.

– Ненастоящий? Кто ж приносит ненастоящего ребенка в хозяйственный?

Люди громко переговариваются, качают головами и спешат подальше от меня, боясь заразиться безумием. Робин замечает суматоху и, прищурившись, смотрит в мою сторону. Я застываю на месте. Он уже года два не работает в Сент-Анджелесе и вряд ли меня узнает, и все же рисковать не стоит. Бросаю тележку и куклу и мчусь прочь из отдела краски.

– Мадам, нельзя оставлять… – кричит сотрудница в оранжевой рубашке, пока я несусь к выходу.

Дженни стоит у стенки и следит за кассами.

– Бежим!

– Куда? Что случилось?

– Я врезалась в полку. Тележкой. Банка упала на ребенка. Суматоха поднялась.

Дженни с усмешкой прикрывает рот рукой.

– Ясно, – потом стирает ухмылку с лица и берет меня за руку. – Пойдем отсюда.

Мы выбегаем за раздвижные двери и спешим к парковке. Возле «мама-мобиля» уже подгибаются ноги. Хватаю ртом воздух, согнувшись в три погибели.

– Ой, сумасшедший дом!

Дженни закатывает глаза. То ли ей весело, то ли сердится – не поймешь.

– Ты катастрофа ходячая.

– Правда. Зато я его видела.

– И? Что покупал?

– Не заметила. Далеко стоял.

Она качает головой и отпирает машину. Я уже тянусь к двери, как вдруг Дженни заявляет:

– А знаешь… Спрячься под сиденьем.

– Зачем это?

– Давай! Доведем уж дело до конца.

Не решаюсь возразить. Я и так достаточно натворила. Забираюсь под сиденье. Там достаточно грязно, да и пахнет неприятно. Дженни протягивает мне бинокль.

– Приготовься.

Выглядываю из окна и пытаюсь настроить бинокль. Бесполезно. Все расплывается, двоится. Голова кругом.

– Идет! Слева по курсу! – торопит Дженни с водительского кресла.

– Не работает эта фиговина!

Дженни тянется ко мне, хватает бинокль и быстренько настраивает.

– Так… – бормочет она, вытягивая шею. – Попался.

– И?

Она бледнеет и ахает. Бинокль выпадает у нее из рук и глухо стукается о колени.

– Что такое?

Дженни поворачивается ко мне, на лице – ни кровинки, руки слегка дрожат.

– Пила, – выдыхает подруга. – Робин Секстон купил пилу.

25

Гилфорд, графство Суррей

Среда, 13:18

Дженни передает мне бинокль.

– Сама посмотри.

Как раз вовремя – грязный белый фургон Робина, взвизгивая шинами, выезжает с парковки хозяйственного.

– Уходит! За ним!

Дженни поворачивает ключ. Готовлюсь к погоне, но – ничего. Опускаю бинокль.

– Ну же! – тороплю я. – Надо узнать, куда он!

Дженни вновь поворачивает ключ. Ничего.

– Не заводится.

Щеки у меня горят, в машине становится жарче.

– Что? Да как такое может быть? – в голосе появляются нотки отчаяния. – Ну как так, мать твою!

– Не знаю, – вздыхает Дженни. – Я не автослесарь. Позвоню в прокат. И надо рассказать полиции, что мы видели. Пожалуй, все к лучшему. Если это правда… Значит, он опасен.

Бью головой о спинку в безмолвной ярости. Сбылись мои самые смелые надежды, мы умудрились найти настоящего, живого подозреваемого. Не Дилана. Так еще и доказанного растлителя малолетних. А теперь даем ему ускользнуть.

– И нахрена тогда все? Сдаемся?

– Чего ты злишься? – удивляется Дженни. – Мы не можем сами с ним разобраться. Мне под арест нельзя, Флоренс! У меня работа, мальчики. Мы так не договаривались. Полиция…

– Господи! Ушам не верю! – взрываюсь я, вновь стукаясь головой о спинку кресла. Ремень безопасности слишком туго затянут, я как в смирительной рубашке. Не могу дышать. – Ты что, не видела, как любитель полапать детей грузит удобрения и пилу в жуткий белый фургон?

Дженни хмуро разглядывает свои руки, лежащие на руле, словно пытается решить сложную математическую задачу. Азарт погони улегся, теперь разумность и скептицизм в ней берут верх, рассматривают случившееся под разными углами, все ставят под сомнение.

– Пойми, это косвенные улики. У него нет судимостей. За ним не числится случаев насилия. Он даже правил дорожного движения не нарушал.

– Он лапал ученика! Это все знают!

Дженни качает головой.

– Робину Секстону не предъявляли обвинений. Я проверяла. Записей о задержании нет.

Лицо горит. В глазах стоят жгучие слезы.

– Почему ты здесь? Зачем пришла?

Она смотрит прямо, избегает моего взгляда.

– Думаю, вопрос в другом: почему ты отчаянно хочешь все повесить на него? Что происходит, Флоренс?

С меня словно заживо сдирают кожу. «Из-за Дилана!» – хочется закричать мне, но не могу. Вместо этого рассматриваю ногти, стараясь не встретиться с ней глазами.

– Меня… волнует Алфи. Тебя вроде тоже.

Дженни кладет ладонь на мою руку.

– Меня волнует правда.

Отшатываюсь от нее.

– Не-а. Никогда не поверю, что ты все это устроила – «мама-мобиль», переодевания, погоню – ради какой-то там «правды»! Вот она, правда, уезжает от нас подальше, а мы сидим!

– Ну а какого признания ты ждешь? – вздыхает Дженни. – Что мне было одиноко? Хотелось проводить с тобой время? Нравилось иметь в жизни хоть что-то, кроме изматывающей работы, неблагодарных детей и неподъемного груза ответственности со всех сторон? Разве преступление – десять минут поговорить с другим человеком?

В салоне воцаряется тишина. Мы молча сидим на парковке хозяйственного магазина. Дженни начинает первой:

– Я вызову службу эвакуации. А потом позвоню тому детективу с родительского собрания, констеблю Томпсону. Расскажем…

Ее слова прерывает звонок. На мой телефон. Мне на спину точно плещут ледяной воды.

«Неизвестный номер», – написано на экране.

Делаю глубокий вдох.

– Алло?

– Мисс Граймс? – спрашивает мужской голос. Низкий. Незнакомый.

– Слушаю.

– С вами говорит детектив Сингх. Мы в пятницу заходили пообщаться о вашем сыне.

Все тело сжимается. Во рту оловянный, металлический привкус. Выскакиваю из машины, чтобы Дженни не услышала.

– Конечно, – пищу я. – Помню.

– У нас, м-м-м, появилась новая информация. Вам нужно прийти в участок.

Тяжело сглатываю. Дженни бросает на меня встревоженный взгляд.

– Сейчас?

– Да. Во сколько сможете подъехать?

– А это сроч…

– Боюсь, новости не слишком хорошие.

– Кто звонил? – спрашивает Дженни, когда я кладу трубку.

Я чуть не выкладываю все. Умираю, как хочу рассказать о Дилане, рюкзаке, «Дневнике чувств». Обо всем. Но не могу.

– Уилл. У Дилана носки кончились.

Она закатывает глаза.

– Хорошо хоть у меня нет возни с бывшим мужем.

Тупо смотрю в окно. На горизонте собираются черные тучи.

– Дождь скоро будет.

Еле сдерживаю слезы.

– Да, точно.

26

Шепердс-Буш

Среда, 16:12

Полицейский участок Шепердс-Буш залит ярким светом и заставлен скрипучими пластиковыми стульями. Есть маленький грязный кулер без бумажных стаканчиков. Похоже на мрачную рекламу Лейбористской партии, стыдящую тори за недостаточное финансирование государственных служащих.

Детектив Сингх встречает меня в вестибюле. В своей родной стихии он выглядит старше, увереннее.

– Добрый день, – Сингх провожает меня к столу, заваленному бумагами, картонными папками